— С вас, господин Кэмбэл, мы и начнем. Прошу пройти со мной.
Нахмурившись, Кэмбэл проследовал за Туманским. С ними отправился вахтенный офицер, которого прислал Качмарек.
Как и следовало ожидать, Кэмбэл ничего не видел и не слышал. На вопрос:
— Как стало известно сотрудникам лаборатории, что Кайт мертва? — последовал ответ.
— В лаборатории находится дисплей с показаниями жизнедеятельности сотрудников лаборатории. Он дублирует данные, поступающие на главный компьютер станции. Кто-то, кажется Набсон, заметил мигающий сигнал тревоги.
— А почему не сработал звуковой сигнал?
— Кто-то отключил провод звуковой сигнализации.
— Понятно. Значит убийца, перед тем, как совершить преступление, предусмотрительно выключил звуковую сигнализацию, и поэтому лампочка могла мигать до тех пор, пока кто-нибудь не обратит на это внимание. Расположение дисплея надо полагать такое, что на него вряд ли постоянно бросают взгляд, не так ли?
— Да, он висит возле шкафа с инструментами. Я вообще не знаю, зачем вывели этот показатель, раз он есть у вас на мониторе в командном отсеке.
— Хорошо. Благодарю за информацию. Вы свободны.
В тот момент, когда Кэмбэл вышел, Туманский попросил офицера пригласить следующего сотрудника лаборатории, а сам тем временем связался с Качмареком.
— Вацлав, корабли, которые прилетели с луны, уже улетели или нет?
— Один остался. Я согласовал с лунной базой его задержку до тех пор, пока не починят двигатель для корректировки орбиты станции.
— Очень хорошо. Кто там командир на корабле?
— Моравский.
— Я его знаю. Срочно свяжись с ним и переговори, возможно, понадобится его помощь. Ты меня понял?
— Разумеется.
— Я всегда знал, что мы в одной команде.
— А ты что, сомневался?
— Никогда.
— И правильно считаешь. Я договорюсь с Моравским, чтобы он отстыковал свой корабль и пришвартовал его возле лаборатории, туда, где находился американский челнок.
— Отлично.
В этот момент в комнату вошел Хамерсон, в сопровождении офицера станции.
— Я прошу извинить, господин Хамерсон, но сначала я хотел бы поговорить Луни.
— Луни! Но она робот, её показания не имеют юридической силы.
— Кто бы спорил. Я и сам это прекрасно знаю, но я не провожу следственного допроса, а всего лишь уточняю детали преступления до прибытия следственной бригады. Учитывая, что Луни включена в ваш список, как член экипажа и имеет имплантант датчика биологической жизнедеятельности, я могу с ней побеседовать. Не так ли?
— Воля ваша, вы здесь командир.
Через минуту Луни вошла в комнату. Она села напротив, и Туманский сходу задал ей вопрос:
— Вы в курсе того, что руководитель вашего проекта Хелен Кайт убита?
— Да.
— Кто первым заметил сигнал на стенде показателей жизнедеятельности сотрудников лаборатории?
— Набсон.
— Вы в курсе того, кто отсутствовал в лаборатории в интервале времени, когда могло произойти убийство, иными словами, за десять или пятнадцать минут до того, как был замечен сигнал?
— В лаборатории находились, — Луни стала перечислять фамилии сотрудников лаборатории.
— Кэмбэл и Скайтер вернулись за несколько минут до того, как был замечен сигнал тревоги. Воэл находился в своей каюте. Он ушел давно и вернулся только тогда, когда стало известно об убийстве.
— Скажите, у вас есть предположение, кто мог убить Хелен Кайт?
— Да.
— На чем оно основано?
— Моделирование процесса принятия решения не имеет достаточно веских оснований для того, чтобы совершенно точно утверждать, кто убил Хелен Кайт, поэтому я могу высказать лишь предположение. Из трех подозреваемых, которые отсутствовали в лаборатории, и могли быть причастны к убийству, только у Воэла параметры жизнедеятельности превысили нормальный уровень. Частота пульса составила девяносто восемь ударов в минуту.
Туманский посмотрел на Луни, потом перевел взгляд на офицера и попросил его выйти. Когда дверь за ним закрылась, Туманский снова внимательно посмотрел на Луни.
— Значит, вы утверждаете, что Воэл, мог находиться у себя в Каюте, и когда Хелен Кайт пошла к себе, убить её?
— Этого я не знаю, но вероятность такого развития событий достаточно велика.