Мать насторожилась еще больше.
— Теперь понимаете, в каком тяжелом я положении? Я же не могу выпустить на свободу того, кто твердит, что боролся против империи. Я не всемогущ. Неразумно покрывать тех, по вине которых она стала несчастной. — Дорш помолчал, на его лице появилось выражение глубокого сочувствия и печали. Внезапно он как бы мимоходом спросил: — Она знает немецкий?
«Что ответить?» — мать внутренне напряглась.
— Видите ли, — проговорила она наконец с самым невидным видом, — я из деревни и не понимаю таких вещей. Лучше спросите ее.
Ей стало понятно, почему он так обходителен. Она должна убедить дочь, чтобы та заговорила и выдала имена своих товарищей. Вот почему комиссар с такой готовностью звонил в тюрьму и просил разрешить встречу Марушки с матерью. Все это с самого начала было подозрительным. Одним словом, на устах мед, а в сердце яд.
Два надзирателя привели Марушку в служебное помещение.
— Марженка, — улыбаясь, говорит мать и бросает на нее быстрый многозначительный взгляд, — я была в Вевержи, и комиссар Дорш сказал, что если ты не признаешься, то заберут и меня. И еще он спрашивал, знаешь ли ты немецкий. Я ответила, что не знаю, пусть они спросят у тебя.
Надзиратели, услышав это, громко захохотали.
— Ты правильно ответила ему, мама, — обрадовалась Марушка, счастливая и гордая за свою мудрую и смелую мать.
Через неделю, когда мать снова пришла в тюрьму с чистым бельем для дочери, там были те же два надзирателя.
— Дорш страшно злился, что у него ничего не получилось, — прошептал один из них матери и весело подмигнул ей, в то время как второй незаметно отнес Марушке вместе с бельем и сверток с едой.
Мать поспешила на вокзал, счастливая и улыбающаяся. Есть еще на земле добрые люди! Даже среди надзирателей.
Поравнявшись с театром, она вдруг услышала крик. Посмотрев в ту сторону, вздрогнула. По противоположной стороне улицы шел комиссар Дорш в парадной форме и блестящих сапогах. Он погрозил ей кулаком и закричал:
— Никакой дочери! Марш, марш!
— А я к ней и не иду, — ответила мать, а про себя подумала: «Бесись, бесись, черта с два тебе это поможет!»
40
Марушка тяжело расставалась с тюрьмой в Цейле. Из старых знакомых там уже никого не осталось. Увезли в концлагерь и Иржину, ее самую близкую знакомую. Покидая это место, где она пережила столько мук и унижений, Марушка все же испытывала страх и волнение за будущее.
После покушения на Гейдриха, в период чрезвычайного положения, тюрьма в Цейле стала воротами смерти. Сколько прошло перед глазами Марушки людей, которые больше не возвращались! Как сжималось ее сердце всякий раз, когда в замке гремел ключ. Не примкнет ли и она к тем, кто с узлом своих вещей покинул не только камеру, но и этот мир?
Два дня продолжалась поездка в Бреслау — польский город Вроцлав. А высокая стена из красного кирпича доходила почти до второго этажа большой тюрьмы. На стенах первого этажа были наклеены плакаты с большой буквой «V», обрамленной венками с надписью: «Германия побеждает на всех фронтах Европы!»
Стояло начало лета, но в тюремных камерах было прохладно. Их пятерых провели вместе по длинному, бесконечно длинному коридору. Где она уже видела такой коридор? Когда-то давно, совсем давно, в детстве… Да, вспомнила! Тогда она приехала в Братиславу к родным. Ее так же долго вели тогда по длинному коридору, и у нее появился страх, дойдут ли они до его конца.
Всех поставили лицом к стене до тех пор, пока не были завершены необходимые формальности. Марушка к этому привыкла и наловчилась, стоя лицом к степе, поглядывать по сторонам.
По длинному коридору приближается арестант в черном полотняном костюме с желтыми полосами. На Марушку повеяло чем-то давним и знакомым.
В этом бесконечном коридоре шаги звучали как в бездонном колодце. Марушка была не в силах отвести глаза, хотя знала, что подвергает себя опасности, не соблюдая требований. А фигура в черной арестантской одежде уже совсем приблизилась.
— Господин учитель!
Учитель Ягош остановился как вкопанный. Он сразу же узнал девушку. Она осталась прежней, какой он ее и помнил, лишь немного побледнела. Как она сюда попала? Он готов был спросить ее об этом, но его уже догнал охранник и нетерпеливо подтолкнул вперед. Через несколько шагов учитель оглянулся. Марушка смотрела ему вслед и улыбалась.
«Марушка, ты могла бы что-нибудь сделать для меня? Не отвезла бы кое-что в Словакию? Но тайком, понимаешь!»