Марушка заметила Ярину, которая вместе с темноволосой девушкой тащила мешок картошки. Ярина не изменилась, лишь ее волосы почернели.
— Иди поближе к нам! — позвала она Марушку. — Будем перебирать картошку.
Мешков становилось все больше. Девушки притащили скамейки. Вспыхивавший в разных конца двора смех унес последние остатки грусти. Смешно, сколько было страху из-за картошки!.. Девушки сидели рядком, улыбались, что-то рассказывали друг другу. Как мало надо человеку для счастья!
Здесь Марушка познакомилась с Витезславой Вылегаловой из Остравы. Славку осудили за нелегальную деятельность. Ее приговорили к четырем годам тюремного заключения.
Во время ареста ей не было еще и восемнадцати. Высокая, рослая девушка выглядела красивой даже в арестантской одежде из светло-голубой мешковины. Она только что познакомилась с Марушкой, но они сразу почувствовали себя как давние знакомые и щебетали, словно ласточки, только что слетевшие с телеграфных проводов.
— Девчата, — шепнула им Ярка, — та худая бледная немка ходит каждое воскресенье в костел.
Они сдвинули головы, чтобы расслышать слова Ярки.
— Ее родителей отправили в концлагерь, когда к власти пришел Гитлер. По дороге в костел она встречается с друзьями заключенных и передает им записки. Она сама об этом говорила.
Через стену тюрьмы во двор будто бы заглянул дорогой потерянный мир, от которого они отделены решетками и толстыми стенами. Марушка глубоко вздохнула. Если бы этой картошки было побольше, если бы она вообще не убывала! Однако время неудержимо двигалось. В полдень надзирательницы начали загонять их в камеры.
Люди уже построились, только Марушка, Ярка и Славка сидели, прилежно перебирая картофель.
— Вы что, не слышали? — набросилась на них небольшого роста полная фрау Нау.
— Мы хотели бы закончить, фрау Нау, — попросила ее Ярина.
— А обед я вам буду носить? — рявкнула надзирательница.
— Нет, мы сегодня вообще не хотим обедать. Работа прежде всего.
Нау растерялась. Она, способная мыслить лишь в рамках полученных указаний, столкнулась с новой проблемой. Заключенные, разумеется, должны трудиться, работа, конечно, прежде всего, но по инструкции в это время пора обедать. Она судорожно ломала голову, как поступить. Еще немного — и девушки одержали бы верх, но вдруг со стороны дверей послышался грубый, резкий голос старшей надзирательницы:
— Что там происходит? Немедленно все убрать — и по камерам!
Марушка, Ярина и Славка расстались неохотно. Да, в этот день для них действительно был праздник. А сколько появилось новых надежд! Можно обменяться с другими информацией, послать письмо. Голова кружилась от ощущения счастья. Время наполнилось новым содержанием, оно уже не бежало бесцельно. Возникли новые идеи, человеческая общность, союз сердец…
Надежды эти были связаны не только с бледнолицей светловолосой немкой. Изобретательная Ярина обнаружила вскоре еще одну связную, мастера с игрушечной фабрики Нойбертову, которая отвечала за работниц в тюрьме. Каждый день она приносила им новых, еще не покрашенных солдатиков, а готовых уносила с собой. Это была молодая красивая девушка с приветливой улыбкой.
Однажды вечером надзирательница Эрна открыла камеру и указала пальцем на Марушку. Девушка посмотрела на нее удивленно и заметила в глазах надзирательницы загадочное, но доброе выражение.
Эрна долго вела Марушку по коридорам. Наконец они дошли до переговорной. Надзирательница открыла дверь и втолкнула девушку в помещение.
— Мамочка! Отец!
— Марженка!
Они обнялись и поцеловались так, как никогда прежде. Как давно они не виделись!
Тишину тюремных коридоров неожиданно прорезал пронзительный звук, как сирена во время тревоги.
Марушка отбежала от родителей и быстро направилась к дверям.
— Быстрее отсюда, пока нас не заперли! — выкрикнул переводчик и потащил через дверь ничего не понимающих родителей.
Подталкиваемые молодым незнакомым мужчиной, они направились к выходу и лишь на улице опомнились, удивленно огляделись.
Может быть, им все только показалось, может быть, это была обычная иллюзия, родившаяся в их уставшем, отчаявшемся сердце. Они приехали во Вроцлав во второй половине дня, имея на руках только пропуск из Годонина. Однако для посещения тюрьмы потребовалось еще подтверждение из Брно и разрешение на встречу из Берлина. У них этих бумаг не было. Их не принял защитник Марушки, и они отправились в тюрьму на свой страх и риск. Они выглядели измученными, подавленными и отчаявшимися.