Испытание наваждением
Чтобы на жизнь интересно было смотреть, нужно, чтобы игра её была хорошо сыграна, а для этого требуются хорошие актеры.
Понятия «по ту сторону», «истинный мир» выдуманы, чтобы обесценить единственный мир, который существует.
Падающего - подтолкни.
Ф.Ницше. Цитаты
Стюардесса, к огромному удовольствию пассажиров авиалайнера, закончила своё традиционное бормотание ещё более скомканно - ломаным английским. Вместе с напарницей они исполнили ритуальный танец с кислородными масками и подефилировали по салону, заученными движениями проверяя ремни безопасности и дверцы багажных полок. Вадим брезгливо поморщился, когда Наташа (стюардесса с ярко выраженным азиатским лицом) то ли нарочно, то ли случайно прикоснулась к нему, наклоняясь к сидящему слева от него пожилому толстяку. Моментально до самого дна его лёгкие наполнились ароматом поддельного парфюма и алкогольного коктейля. Вадима чуть не вырвало прямо на чёрную отутюженную юбку девушки. Еле сдержался. Он вообще дал себе клятву держаться во что бы то ни стало: ни грамма алкоголя во время отдыха, ежедневные пробежки, плавание, тренажёрный зал, здоровое питание все десять дней отпуска. Только море, крымские пейзажи - и никаких женщин, пьянок, саморазрушения. Этого добра у него и так в избытке чуть ли не каждый день.
Отдых в Крыму закончился, как неизбежно заканчивается любой праздник. Красивая сказка, нелепо изогнувшись, повернулась уродливой стороной: равнодушные сотрудники недоотеля (несколько часов назад бывшие такими дружелюбными и отзывчивыми), откопанный где-то на вонючей свалке недоавтомобиль такси (румынский братец-урод «Логана»), душный, битком набитый недоаэропорт Симферополя. Шторм притаившейся неподалёку от сказочного праздника бытовухи разрушил остатки удовольствия и умиротворённости. Хотелось ругаться отборнейшим матом, со всей дури бить чьи-то лица, пинать двери, чемоданы, назойливых рвачей.
Поганое настроение. Отвратительное самочувствие. Ненависть к собственной стране. Презрение к самому себе. Кажется, всё опять в порядке. Как обычно. Как положено. Привычно. И от этой обречённости на лузерство, ставшей чуть ли не национальной идеей, хотелось блевать не меньше, чем от выпитого от безысходности недовина в недоаэропорту. А тут ещё эта скользкая и дурно пахнущая «Наташа»!
Последующие несколько минут взлёта и набора высоты пронеслись, словно кадры немого кино. Все вокруг будто лишились голоса, захлебнувшись волной паники перед погружением в бездну. Дешёвый повторяющийся аттракцион. Как всё это надоело!
Внезапно наступила настоящая тишина. Это умолкли оба двигателя. «Ну почему это происходит именно со мной?» - успел подумать Вадим, прежде чем привычный мир начал разваливаться с головокружительной скоростью...
Он очнулся на изумрудно-зелёной поляне на вершине лесистого холм, озарённого радостным солнечным светом. Бабочка с огромными ярко-бирюзовыми крыльями слетела с приятно пахнущего розового цветка и села ему на руку. Он лежал на спине, глядя в голубую даль безоблачного неба. Шмели и пчёлы хлопотливо жужжали где-то неподалёку. Воздух пах, как никогда раньше в его жизни: травой и цветами, хвоей и грибами, жизнью без машин. Просто жизнью. С которой он несколько мгновений назад попрощался.
- Приветствую тебя, смертный! - услышал он приятный женский голос.
Фантастически сказочный пейзаж вокруг так расслабил всё его тело, что он даже не вздрогнул от неожиданности. Наоборот, словно тепло блаженства, умиротворения и счастья из самой глубины его души потекло по всему телу, заставляя сердце чаще биться. Он презирал наркоманов, боялся как огня наркотиков, но внезапно почувствовал себя на вершине экстаза и подумал, что за сотую часть подобных ощущений пожертвовал бы всем, что имел. «Это рай, сон или сказка?» - пронеслось в голове Вадима.
- Ты не спишь, смертный! И этот холм - мой сид, а не рай. Хотя со сказкой у него, действительно, много общего, - последовал ответ на его молчаливый вопрос.
Странно: голос лился отовсюду, если подобное возможно. Издававшую же божественные звуки женщину видно не было: «Не в голове же у меня она разговаривает?»
- Я здесь! - и перед вскочившим на ноги Вадимом, словно из воздуха, возникла высокая и стройная женская фигура.
Золотистые, ниже бёдер волосы были обтянуты какой-то серебристой прозрачной паутиной. Худое, но необыкновенно женственное тело была скрыто золотисто-салатовым одеянием, которое нельзя было отнести ни к туникам, ни к платьям, ни к любой другой ранее видимой Вадимом женской одежде. Воздушная, тончайшая материя словно была частью восхитительного тела женщины (или девушки? Очень уж она молода на вид) и выгодно подчёркивала все его округлости и изгибы. Лицо незнакомки как будто светилось изнутри. Оно было прекрасно, совершенно, божественно. Вадим еле сдерживался, чтобы не потерять голову от страсти. Желание гладить это лицо, это тело, эти волосы, покрывать их поцелуями любви владело всем его существом, заставляло забыть обо всём на свете.