Бои как в самом Берлине, так и на других участках фронта носили исключительно ожесточенный характер. Сражаться приходилось в основном с отборными, пользовавшимися особым покровительством немецко-фашистского командования частями и соединениями. Многие из них были скомплектованы главным образом из членов нацистской партии и членов гитлерюгенда. Они до последнего времени несли гарнизонную службу в Берлине, имели достаточно высокий уровень боевой подготовки, сопротивлялись с фанатичным ожесточением. Поэтому от наших воинов требовались огромные усилия, чтобы выкуривать этих фанатиков из укреплений, последовательно отвоевывать у них дом за домом, квартал за кварталом. И так было не только на улицах Берлина. Так было всюду, где немецко-фашистские войска опирались на надежные укрепления, имели в своем составе значительное число танков и самоходных установок, артиллерийских и минометных батарей.
Спустя много лет после войны я не без удивления прочитал в переведенной на русский язык книге западных военных историков К. Райена и Э. Куби "Мировая война 1939-1945 гг.", будто бы в районе Берлина имелось очень мало немецко-фашистских войск и что битвы за Берлин якобы не было вообще. По утверждению авторов книги, советские войска в районе Берлина и в самом городе вели якобы бои лишь с разрозненными, деморализованными, почти утратившими боеспособность, никем не управляемыми группами гитлеровских войск. Авторы договариваются до явного абсурда: будто Берлинская операция советских войск, по существу, являлась операцией против... гражданского населения (?!).
Тенденциозность и лживость этих домыслов очевидна. Здравомыслящий человек им не поверит. Приходится лишь возмущаться, что такие гнусные фальшивки кое-где выпускают под маркой научных исследований.
Участники Берлинской битвы помнят, как все было, каких усилий и жертв стоил нашим воинам разгром последней цитадели фашизма...
Уже первые дни наступления на Берлин потребовали от воинов нашей армии предельного напряжения сил. Ожесточеннейшие бои вели 18 апреля все три наших стрелковых корпуса в районе Врицен, Вевэ. Сопротивление врага было здесь столь упорным, что вторую полосу немецкой обороны на берлинском направлении удалось прорвать лишь в результате многократного повторения мощных атак. Наши войска в тот день продвинулись вперед только на один - три километра.
С такой же фанатичной яростью оборонялись войска противника и на третьей полосе предместных берлинских укреплений у Штернсбека, где наша армия наступала вместе с 9-м гвардейским танковым корпусом. То была битва с отборными кадровыми частями вермахта, а отнюдь не с мифическим "гражданским населением".
И если немецко-фашистские войска вынуждены были отступать, то объяснялось это не их малочисленностью, а прежде всего смелостью, решительностью и мужеством советских воинов, превосходством тактического и оперативного мастерства нашего командного состава. Хваленые гитлеровские генералы зачастую оказывались бессильными перед умело осуществляемыми обходными маневрами советских войск и внезапно наносимыми ими мощными ударами. Так было, например, в районе Гезельбурга. Немецкое командование рассчитывало, что наш 129-й стрелковый корпус вместе с частями 9-го гвардейского танкового и 1-го механизированного корпусов будет наступать западнее Гезельбурга, где в лесу сосредоточились крупные силы врага. Однако командир корпуса генерал М. Б. Анашкин принял иное решение - обойти эту вражескую группировку и, овладев станцией Лойенбер, принудить тем самым немецкие войска к отступлению. Ночной обходный маневр корпуса поставил противника перед необходимостью начать беспорядочный отход на фронте всей армии в западном направлении.
Боевая творческая инициатива наших командиров нередко ошеломляла гитлеровцев непревзойденной дерзостью, сознательным риском и готовностью к самопожертвованию во имя достижения победы.
Во время боев за овладение важным опорным пунктом противника на пути к Берлину - городом Бернау мне довелось быть на командном пункте генерала А. М. Андреева, командира 125-го стрелкового корпуса. Наши стрелковые части поддерживали здесь танкисты и самоходчики 9-го гвардейского танкового корпуса. На одном из участков немцам удалось приостановить продвижение советских танков и пехоты. Создалось довольно трудное положение. Противник располагал на окраине города большим количеством противотанковых средств.
Чтобы поднять войска на решительный штурм вражеских позиций, в этой обстановке, как никогда, требовался личный пример отваги и мужества. Инициативу взял на себя командир 1822-го самоходно-артиллерийского полка майор Л. С. Данилюк. На своей самоходке, находившейся в голове левой колонны, он двинулся сквозь ураганный артиллерийский огонь к окраине города. Самоходка получила сквозную пробоину, но коммунист Данилюк продолжал вести ее на противотанковые пушки врага, которые мешали продвижению наших частей и подразделений. Подавив одну пушку, затем другую, с ходу уничтожив пулеметную точку, майор Данилюк ворвался на окраинную улицу города, чем вызвал замешательство в стане противника. Этим воспользовались остальные самоходчики и танкисты, а также стрелковые полки 125-го корпуса. Завязались упорные уличные бои. Вскоре город был взят. За совершенный подвиг майор Л. С. Данилюк был удостоен звания Героя Советского Союза.
Я уже рассказывал, какое большое вдохновляющее и мобилизующее значение имели публикуемые в газетах и листовках ежедневные сообщения о расстоянии, которое оставалось пройти войскам армии до Берлина. После того как части 125-го стрелкового корпуса заняли Бернау, до столицы фашистского рейха оставались считанные километры, и наша артиллерия получила возможность открыть огонь по окраинам Берлина. Первый такой залп произвел первый дивизион нашей 30-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады, которым в то время командовал гвардии майор А. И. Зюкин. Затем несколько залпов по вражеским позициям на окраине Берлина произвел второй дивизион 10-й пушечной артиллерийской бригады.
Весть об этом событии в тот же день облетела все части армии. Мы выпустили специальную листовку, в которой сообщалось, что наша артиллерия ведет огонь по немецкой столице. Там, где было возможно, по этому поводу состоялись солдатские митинги. В тех частях и подразделениях, где провести митинги не позволяла обстановка, командиры и политработники, пропагандисты и агитаторы обходили боевые порядки подразделений и рассказывали солдатам о начале артиллерийского обстрела Берлина.