Рэндалл тупо уставился на Уинтерса, демонстрируя полное отсутствие каких-либо эмоций.
— И вот еще что, — продолжил Уинтерс, расхаживая по комнате, — может быть, объяснишь нам по ходу дела, почему ты все-таки не явился по повестке в суд?
— Послушайте, — сказал Рэндалл с некоторым напряжением, — я ничего не знал об этой повестке. Я просто переехал в другой город, вот и все. Я не сделал за это время ничего плохого. И даже не знал, что вы разыскиваете меня.
Уинтерс скривил губы в насмешливой улыбке. Он ненавидел лгунов. Порой ему казалось, что он научился определять их по запаху, вот и сейчас в комнате запахло вонью.
— Это не совсем так, не правда ли? — спросил он, медленно растягивая слова. — Пять или шесть лет назад я разговаривал с твоими родителями, и они откровенно признались, что ты хорошо знал о повестке в суд. Ты просто не пожелал явиться в суд и решил убраться подальше, чтобы не попадаться нам на глаза.
Рэндалл часто заморгал. На его лбу и верхней губе появились предательские капельки пота.
— После того пожара и шумихи, поднятой вокруг него, я действительно решил переехать в Небраску. Это не преступление.
— Понимаю, — хитро сказал Уинтерс. — И с тех пор ты ни разу не появился в Хьюстоне. Хотя бы для того, чтобы навестить родителей или других родственников.
— Ну хорошо, — сдался наконец Рэндалл. — Вы все правильно поняли. Я действительно не хотел связываться с судом, поэтому и уехал из города.
— Следовательно, ты знал о том, что мы ищем тебя? — настойчиво продолжал Уинтерс. — Я хочу сказать, что даже после того, как покинул город, ты продолжал поддерживать связь с родителями. Не так ли? Поправь меня, если я ошибаюсь.
— Да, вы правы, — признал Рэндалл и тупо уставился на стол. — Я знал, что вы разыскиваете меня, но не думал, что это так важно для вас. Я и не подозревал, что это дело все еще интересует вас после того, как прошло столько лет.
— Так-так, — протянул Уинтерс, снимая свою широкополую шляпу и принимаясь обмахиваться в надежде справиться с жарой. Освежившись таким образом, он снова напялил ее на голову. — Убийство — всегда очень важное дело, сынок. В огне тогда погибли два человека, и мы до сих пор хотим знать, как это произошло.
Рэндалл не спеша повернул голову, посмотрел на Холли Оппенгеймер и Фрэнка Майнора, а затем снова взглянул на Уинтерса.
— Существует ли какой-то срок давности или что-нибудь в этом роде? — спросил он.
— Только не для дел, связанных с убийством, — хладнокровно ответил Уинтерс, высоко подняв густые брови. — Давай начнем с того самого дня, когда возник пожар.
— Но мне нужно срочно попасть в школу, — возмущенно сказал Рэндалл и вскочил со стула. — Я только пару дней назад приехал в город. Я назначен новым тренером по футболу в школе Святой Елизаветы. Как раз в это время у меня должна быть тренировка! Уинтерс смотрел на него, не произнося ни слова.
— Прекрасно, — выкрикнул Рэндалл, плюхнувшись на стул. Он с трудом сдерживал гнев. — Если я потеряю из-за вас работу, вам придется кормить мою чертову семью — жену и детей.
— Почему бы тебе сначала не рассказать нам обо всем, что там произошло? — невозмутимо повторил Уинтерс. — А потом ты сможешь спокойно покинуть это здание и заняться своим футболом.
Рэндалл резким движением расстегнул воротник рубашки.
— Послушайте, — выпалил он, — это было очень давно, а я никогда не отличался хорошей памятью. — Он плотно сжал губы и наклонился над столом. — Вас подхлестнула Стелла Каталони, не правда ли? Вы знаете, сколько лет эта сучка распускает всякие сплетни обо мне? Дерьмо! — гневно выпалил он. Немного успокоившись, продолжил: — Хотя совсем недавно, когда я видел ее по телевизору, она выглядела очень даже неплохо. Я хочу сказать, что после того чертова пожара я думал, что она уже никогда не будет выглядеть привлекательной. — Он добродушно рассмеялся, похлопывая руками по ляжкам. — Мне никогда не приходило в голову, что женщина, с которой я когда-то часто спал, станет такой знаменитостью. Полагаю, что теперь и я могу надеяться на то, что когда-нибудь прославлюсь?
Уинтерс и Майнор сдержанно захихикали, услышав вульгарную шутку. Холли осуждающе посмотрела на троих мужчин, и они тут же осеклись, спешно приняв серьезный вид. Рэндалл отнюдь не был остроумным человеком, но в его поведении было что-то такое, что не могло не нравиться другим мужчинам.
— Давай вернемся к той самой ночи, когда произошел пожар, — вполне серьезно сказал Уинтерс. — Ты был в доме Каталони в тот момент, когда он загорелся?