Он идет к скале и, прижав к ней руки, пытается понять, что случилось с ручьем. Запрыгивает на уровень выше, поднимает тяжелые каменные плиты магией земли. Разгребает завалы и затыкает новое русло. Ставит все обратно. Вековая пыль, поднявшись, кружит в воздухе. Храм, растревоженный эхом, нехотя рикошетит звуки от стен.
Аанг спускается вниз и слышит журчание фонтана. На краешке чаши с самым независимым видом сидит Азула и болтает ногами в воде.
— Я хочу помыться, — заявляет она. В голосе неколебимость приказа. Она балованная принцесса и никогда не дает забыть об этом ни себе, ни окружающим.
Аанг против воли улыбается. Она хочет вывести его, подначивает, злится. Но на самом деле он знает — она растеряна. Видит это так же четко как и то, что помыться ей действительно стоит. Волосы сальные, тело в пыли. Одежда и то выглядит далеко не свежей.
— Твои вещи в шатре.
Аанг складывает доски и поджигает их магией огня.
— Так принеси их сюда, — велит Азула.
— Я тебе не слуга. Это не Страна Огня, и никто тут не обязан ничего для тебя делать.
— Хм! — Азула упирается руками в парапет фонтана, чуть откидывается назад, и Аанг снова отмечает, какой худой и болезненной она выглядит. От холеной красавицы в ней мало что осталось.
— Мне мыться здесь?
— На ярус ниже есть пещера с ручьем.
— Вода холодная.
— Мне казалось, ты маг огня. Или это тоже в прошлом?
Азула кидает на него злобный взгляд.
— Я маг огня, каким тебе никогда не стать.
Аанг, проигнорировав это заявление, набирает в котелок воды и вешает его за ручку на металлический крюк.
— Я собираюсь приготовить ужин, — спокойно сообщает он. — Иди мойся, если хочешь успеть поесть до темноты.
— Конечно, милый, — глумится она. — Я освежусь и обратно. Не забудь свечи и бутылочку вина.
— Этого я не захватил, — пожимает он плечами, достает нож и начинает снимать кожицу с томатоморкови.
Азула спрыгивает с фонтана и идет в шатер. Шуршит там вещами, несколько раз что-то яростно шипит, но Аанг не слышит, что. Выходит наружу с сумкой на плече и отправляется по лестнице вниз.
Через двадцать минут Аанг слышит ее голос из-за края обрыва.
— Эй! Аватар!
Аанг, тяжело вздохнув, откладывает нож и овощи и, подойдя к краю, легко спрыгивает вниз. Ручей течет в закрытой пещере. Несколько заводей образуют небольшие прудики. Именно здесь когда-то давным-давно Аанг открывал чакру света. Аанг бросает хмурый взгляд на Азулу.
— Камни, — небрежно указывает принцесса на груду раскаленных пламенем, светящихся от жара валунов.
Аанг скрещивает руки на груди.
— Брось их в воду, — поясняет Азула нетерпеливо.
Аанг не шевелится.
— Я что, по всякой мелочи должна умолять тебя? — злится принцесса.
— Нет. Но ты можешь просто попросить.
— Какие нежности. Камни стынут, а я хочу вымыться.
Аанг стоит и не двигается.
— О благородный Аватар, не соизволите ли вы чуть напрячься и скинуть парочку раскаленных камней в воду своей магией земли? Я бы и сама могла, конечно, но не смогу распределить их по дну равномерно.
— Меня зовут Аанг.
— Мне плевать, как тебя зовут.
Аанг чуть приподнимает брови.
— Прекрасно! — срывается Азула. — Пошел вон, бесполезный кусок принципов! Сама справлюсь!
Азула подходит к камням, но она раскалила их настолько, что притронуться невозможно. Принцесса яростно скалится. Хватает валяющийся на земле камень и пытается им сдвинуть один из горячих. Камень скатывается в воду с грохотом, вода шипит и разбрызгивается, поднимается целое облако пара.
Азула надвигается на второй, но из-за спешки и своей ярости камень, которым она толкает, соскальзывает, и она обжигает руку.
— Ай! Видишь! Вот к чему привело твое упрямство! — кричит она на Аанга. Тот невозмутим.
— Это твое упрямство привело к этому.
Лицо принцессы перекашивает от злости. Аанг разворачивается и намеревается запрыгнуть наверх.
— Стой!
Аанг оборачивается. Азула выглядит скверно. Грязная, худая, с растрепанными темными волосами, болезненного вида, да еще и уставшая. Аанг запоздало понимает, чего ей стоило раскалить эти злополучные камни до такой температуры.
«Она стала совсем слабой», — думает Аанг.
— Помоги. — И, закатив глаза, всем видом показывая, как ей гадко это произносить, добавляет: — Пожалуйста.
Аанг подходит ближе, медленно поднимает руки. Камни, подвластные магии, мягко отрываются от земли и ровным кругом опускаются в воду. Вода шипит, пар поднимается вверх. Влажный горячий воздух заполняет пещеру, превращая в походное подобие горячих источников.
Азула с вожделением смотрит на воду, на губах играет улыбка, и Аангу кажется, что она искренняя, без злобы и ехидства.
— И стоило поднимать столько шума? — бросает она не глядя и торопится залезть в воду, начинает разматывать красный пояс.
— Не за что, — откликается Аанг и идет к краю обрыва. Становится к пропасти спиной, готовится оттолкнуться и краем глаза ловит силуэт принцессы. Она стягивает с себя желтый топ. На белой спине проступает ложбинка позвоночника. Аанг преступную секунду смотрит, как она поднимает руки, стягивая одежду. Потом отталкивается и запрыгивает наверх.
Суп выходит далеко не таким, как получается у Катары, но тоже ничего. Аанга пробирает сладкая ностальгия по тем временам, когда они путешествовали и Катара каждый вечер варила им такую вот походную похлебку.
Через час, когда солнце уже почти садится, приходит Азула. Распаренная кожа приобрела розовый оттенок. Влажные расчесанные волосы лежат на плечах и спине. Она надела такие же шаровары со складками красной ткани и новый красный топ. Расстелив у костра спальник, она ложится на него с негой и томностью. Расслабленная и утомленная. Словно много часов занималась любовью.
Аанг гонит эту мысль и снова утыкается в тарелку. Азула, лениво повернув голову, глядит на огонь. Блики скачут в золотисто-карих глазах. Ее лицо, умиротворенное и спокойное, снова становится красивым. Аанг смотрит и молчит, боится нарушить тишину. Боится, что если эти яркие губы разомкнутся, то из них снова польется желчь и горечь.
— Если бы Зуко позволял мне ходить в бани, я бы пыталась сбежать раза в три меньше, — произносит Азула с улыбкой. — Обожаю хорошенько попариться.
Она потягивается, и Аанг ничего не может с собой поделать и смотрит на нее.
— А он не позволял?
— Нет, — отвечает она, и в голосе звучит злоба. — Он не позволял. В первый раз, когда разрешил, я попыталась сбежать, и после этого, сколько бы я ни обещала быть паинькой, он мне не верил.
— А ты бы сдержала слово? — спрашивает Аанг. Азула медленно улыбается.
— Может быть.
Аанг улыбается тоже. В этом вся она. Как бы он ни злился и ни возмущался, он ничего не может поделать с собой. Такая принцесса, непредсказуемая, беспринципная, ненадежная, чем-то ему нравится. Ее непостоянство, так непохожее на прозрачность Катары, на надежность Тоф, напоминает про ее стихию. Азула — это огонь.
— Есть будешь?
— Давай.
Они говорят, словно приятели на привале, и это так странно. Аанг, не выказывая больше принципиальности, наливает в миску похлебки и относит ее Азуле. Она нехотя садится на своей лежанке и с легким кивком, означающим, видимо, высшую степень благодарности, которую от нее можно дождаться, принимает миску.
Молча осторожно ест. Аанг смотрит и подмечает некоторые особенности, что замечал еще путешествуя с Зуко. Дети Лорда Огня вышколены на совесть. Спина всегда прямая, голова всегда гордо поднята, манеры и жесты — все в них выдает аристократов. Даже точеные линии лица, изящные кисти рук и стопы — во всем этом чувствуется порода.
— На что ты смотришь? — ловит его Азула. Аанг смущается.
— Ты похожа на Зуко.
Лицо принцессы разом перекашивает гнев.
— Черта с два я похожа на этого предателя!
— Он твой брат. Я это имел в виду.