— Я собиралась тебе рассказать.
— Приятно слышать… тем более что я и в самом деле каким-то образом причастен к этому. И как давно ты об этом знаешь?
— Только что узнала.
— Ты понимаешь, о чем я. Когда ты заподозрила беременность?
— Недели две тому назад.
— И все это время скрывала от меня?
— Я не хотела ничего говорить, пока не выяснится, так ли это.
— Но почему? Может, ты собиралась предпринять что-то без моего ведома?
— Ты знаешь, что я бы никогда этого не сделала. Разумеется, я сохраню беременность.
— И на том спасибо. Но я до сих пор в шоке оттого, что ты ничего мне не сказала.
— Я не хотела напрасно обнадеживать, а вдруг…
Это была откровенная ложь. Я ничего не сказала Дэну, потому что боялась сказать. Даже зная, что сохраню ребенка, нисколько не сомневаясь в том, что Дэн никогда от него не откажется, я все равно не могла преодолеть страх. Невероятно, но я и сама не понимала, что мешало сказать правду. Одно было ясно: не могу, и все тут. Но он, похоже, купился на мое надуманное объяснение:
— И все равно следовало сообщить мне. Мы ведь одинаково ответственны за это, верно?
— Конечно, — тихо ответила я.
— И поскольку мы счастливы вместе…
— …это отличная новость, — закончила я за него, стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком печально.
— Это самая лучшая новость, — сказал он, заключив меня в объятия.
Я откликнулась на его нежность. Я подыгрывала ему, стараясь изображать радость в этот столь значимый для каждого момент, но для меня почему-то омраченный сомнениями. Я не знала, что чувствовать.
Потом, когда Дэн допивал уже третью по такому случаю бутылку пива, а я потягивала чай, он с энтузиазмом рассуждал о том, что появление ребенка не помешает моей работе в школе, поскольку можно будет найти няню.
— Надо предупредить в школе еще до начала учебного года, — сказала я.
— Уверен, они обрадуются этому известию.
— Но одно условие, — попросила я. — Хотя бы пару месяцев не говорить ничего нашим родным — просто на случай, если будет выкидыш или еще какие проблемы.
— Как скажешь.
Но, разумеется, я первая нарушила это условие, проболтавшись своей единственной наперснице. Как-то вечером, когда Дэн был на ночном дежурстве, мне позвонила Марджи, чтобы сообщить, что ее мать наконец-то наняла себе сиделку и помощницу по хозяйству, так что она смогла вырваться на свободу и подыскала себе маленькую квартирку на другом конце города.
— А почему же ты не рванула обратно в Париж?
— Потому что меня назначили помощницей управляющей сувенирного магазина музея. Я понимаю, это слабое объяснение, но послушай, все-таки это работа, а я подписала договор аренды студии на год, и я понимаю, что впрягаюсь не в свое дело и все такое… бла-бла-бла… а это значит, что я больше не хочу об этом говорить. Что там у тебя?
Взяв с нее клятву хранить строжайшую тайну, я поделилась с ней новостью о своей беременности.
— Ты меня разыгрываешь, — сказала она.
— Если бы… Ты не проболтаешься?
— Да нет, конечно.
Молчание. Я почти не сомневалась, что Марджи борется с настойчивым желанием дать мне совет.
— Послушай, если ты счастлива, то и я счастлива.
— Из чего следует вывод, что, по-твоему, я сошла с ума.
— Хочешь правду? Да, идея стать матерью в возрасте двадцати двух лет пугает меня до чертиков. Но это что касается меня. А ты ведь совсем другая, так что я уверена, ты блестяще справишься с этой ролью.
— Но теперь я уж точно скована по рукам и ногам.
— Дорогая, все мы так или иначе в ловушке.
В этом с ней можно было согласиться, добавив, что большинство из нас сами расставляют ловушки, в которые потом и попадаются. Или сознательно загоняют себя в ситуации, угрожающие проблемами. Я могла спокойно отлучиться в ванную и поставить себе диафрагму. Я могла попросить Дэна не кончать в меня. Но я ничего не сказала, ничего не сделала. И теперь моя судьба была решена.
В тот же день я позвонила директору школы, где с сентября собиралась учительствовать, и объяснила, что в середине апреля будущего года у меня родится ребенок. Я даже расслышала его сердитый вздох, когда он осознал эту новость.
— Во всяком случае, я благодарен вам за то, что предупредили заранее, — сказал он. — Полагаю, вы сами только что узнали об этом.
— Да, и поверьте мне, мы не планировали так скоро, — пробормотала я, испытывая какое-то глупое чувство вины, как будто директору было не все равно, случайно я залетела или по плану.