Порой ему кажется, что адская эта погода будет стоять до заморозков, метелей, когда страшная арктическая стужа скует и выморозит все живое. Уже плохо верится, что над островом светило солнце, море было спокойным, и стояла теплая, ласковая погода. Ненастье в этом краю норма, а тепло и солнце - исключение, редкий подарок. На это надо рассчитывать.
* * *
На третий день шторм стих. Небо все еще затянуто серыми облаками, и море не успокоилось, но смирило свой нрав, приглушенно ворчит у берега. Сухой с предзимним холодком ветер дует вдоль берега.
Накануне Алексей начал строить избушку. Удалось собрать почти три десятка бревен. Пришлось укорачивать бревна и вырубать новые пазы. Работа не шуточная. По плотницкому делу он обучен с юности, топор руке послушен.
За первый день Алексей сноровисто срубил и сложил четыре венца. Работать он любил до изнеможения, до сладкой истомы, тогда и отдых приятен и душа довольна. Сейчас, к сожалению, работалось трудно, быстро уставал. Но до самого поздна тюкал и тюкал топором.
Четыре венца - это уже кое-что. На ночь вместе с Найдой устроился в начатом срубе и почувствовал себя, укрывшись одеялом и еще полотнищем паруса, не бездомным бродягой.
К утру ветер поутих. Алексей приободрился, развел костер и приготовил завтрак.
Есть он решил два раза в сутки. Сгущенки осталось двенадцать банок, и галет с сухарями заметно поубавилось. Между тем у собаки аппетит возрастал. Ее он подкармливал почаще. Очень хотелось, чтобы Найда ожила.
Алексей не думал, что это лишний рот, особенно при его скудных запасах. Такое и в голову не приходило. Сам готов жить впроголодь, а Найда пусть поправляется.
Прежде чем взяться за топор, пришлось сушить вещи. На геодезическую вышку развесил одеяла, полотнище паруса, ватник, бушлат, брюки... Сухой холодный ветер быстро их высушит.
А когда пришел на берег, не увидел там шлюпки. Еще вчера вечером она, удерживаемая якорем, плясала и прыгала на волнах. А сейчас ее нет. С тоскливым сердцем побежал по берегу - ничего. Вот это потеря так потеря!
Еще теплилась слабенькая надежда, что шлюпку унесло недалеко и она отыщется. Да где там... И все же он побрел по берегу.
Море бывает злым и добрым. Во время шторма наделает бед, а как успокоится, глядишь, чем-то и одарило. Чего только не выбрасывает разбушевавшееся море. И сейчас там, куда вчера докатывались волны, то и дело попадались обломки, доски, в одном месте оказался спасательный круг с родного парохода, в другом - сломанное весло, которое теперь ему было уже вовсе ни к чему. В море больше не выйдешь и все, что плавает, уже не твое.
Алексей обошел остров и подобрал все, что может пригодиться. Не слишком порадовало море - четыре бревна выбросило, а остальное мелочишка разная. Бревна решил перетаскать к будущей избушке, и не только те, что выбросило штормом, а и те, что приметил в первый день.
На это ушла большая часть дня. Была бы шлюпка, зачалил и приплавил бы без особых усилий. Без шлюпки Алексей теперь заперт на островке. Несколько дней назад еще прикидывал, а не попытаться ли выбраться отсюда на шлюпке? Решиться на это было очень непросто. Он не знал точно, где находится, есть ли поблизости другие острова, если есть, то чем лучше этого? Не знал, далеко ли до материка и до какого берега ближе отсюда - до Ямала или до Таймыра? Знал лишь, что островок находится в южной части Карского моря, и по солнцу мог определить, где восток и запад, юг и север.
Если плыть все на юг и на юг, то можно было бы достичь материка. Это при условии, что на пути не встретятся дрейфующие льды. Если встретятся, то подхватят и утянут неизвестно куда, а тогда уже совсем пиши пропало. Да если бы и посчастливилось добраться до берега, то это еще не означало бы спасения.
Арктическое побережье безлюдно, пустынно. Сколько раз полярники, выбравшись из ледового плена, выходили на берег и погибали. Добирались до материка не в одиночку, хорошо снаряженные, а все равно пропадали.
Кому довелось плавать по Северному морскому пути, тот вряд ли не бывал на Диксоне, где стоит памятник Тессему.
Бывал на Диксоне и Алексей Башилов, вместе с товарищами по экипажу ходил к памятнику и слушал рассказы о норвежском полярном матросе Тессеме. Печальный это памятник.
В 1918 году Амундсен отправился на шхуне "Мод" в очередное арктическое плавание. Он намеревался дойти до Новосибирских островов и, дрейфуя во льдах, выйти к полюсу. К тому времени, хотя он и был открыт, но известен людям не больше, чем обратная сторона Луны.
Однако в первый год шхуна до Новосибирских островов не дошла, а вынуждена была зимовать во льдах восточнее мыса Челюскин. Район этот был слабо исследован. Амундсен и участники экспедиции принялись за его изучение и собрали важный научный материал. Предстоял многолетний дрейф, и Амундсен решил отправить материалы на материк.
"Мод" стояла в девятистах километрах от Диксона, где действовала полярная станция, а с 1915 года там стала работать одна из первых в Арктике радиостанций. Доставить на Диксон материалы - значило передать их в надежные руки, а кроме того, дать миру весточку о судьбе экспедиции, о которой с момента выхода из порта никаких сведений не было.
Для похода на Диксон Амундсен отобрал двух самых надежных участников экспедиции - Питера Тессема и Пауля Кнутсена. Отлично физически подготовленные, не новички в Арктике, они с охотой взялись выполнить поручение.
Путь до Диксона лежал по берегу Харитона Лаптева. Тессему он был известен. В сентябре 1919 года Тессем и Кнутсен простились с товарищами, оставшимися на шхуне, и с тех пор живыми их никто не видел.
Через год на розыски пропавших моряков снарядили сначала одну, а затем и другую экспедицию. В результате тщательных поисков удалось в конце концов выяснить, что Пауль Кнутсен погиб, не дойдя до цели девяноста километров, а Питер Тессем нашел смерть всего в трех километрах от Диксона. Возможно, в последние минуты он видел светящиеся окна полярной станции и высокую антенну... Так что достичь арктического берега - не значит еще спастись. Алексей это понимал, обдумывая путешествие на шлюпке, когда она у него была, а теперь даже и думать об этом нечего.