Возможно, он даже на какое-то время потерял сознание.
Он помнил только, что очнулся в снегу. Было трудно дышать. Ощупав лицо, он понял, что разбил нос. Кое-как утеревшись снегом, он поковылял в темноте, пытаясь найти лошадь, потом сообразил, что идет не в ту сторону. Найдя ее, долго отвязывал, кое-как взобрался в седло, ухватившись за гриву, несильно вздернул удила и двинулся в глубь леса.
Они нашли Клер.
Теперь он не мог сделать для нее ничего.
Небо стало светлеть. Облака ушли. Борн понял, что провел в поисках Клер почти всю ночь. И единственным утешением было то, что, вернувшись к Саре, он застал ее крепко спящей в своем спальном мешке. Почти машинально он привязал лошадь, равнодушно отметил, что гнедая кобыла, с которой упасла Клер, сама нашла дорогу и стояла неподалеку, привязал и ее, потом осторожно, стараясь не разбудить, прилег рядом с Сарой, потер лицо снегом, чтобы убрать засохшую кровь, и наконец задремал.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
Он перестал следить за временем. Вначале, когда та троица добралась до них в охотничьей хижине и им пришлось бежать в горы, он аккуратно вел счет дням. Борн точно помнил, что началось все в пятницу. В субботу они ночевали у горного ручья с озером и водопадом. На следующий день, в воскресенье, Сара заболела и они спустились к будке лесника. В понедельник обнаружили город. Или нет, город они нашли в тот же день к вечеру? Уже забыл. За столь короткий промежуток времени произошло так много, что Борн вполне, мог сбиться, прибавить или упустить день-другой. Когда погибла Клер — в понедельник, во вторник, в среду? Решив, что это случилось 28 октября, во вторник, он какое-то время ещё отсчитывал дни, начиная с этой даты, но потом перестал. Дни мелькали, почти не отличаясь один от другого, сливаясь в недели, и, в конце концов, он бросил все попытки восстановить точную хронологию. Потом он запутался и в месяцах.
Глава 2
Деревья остались позади. Подъем стал круче, лошади спотыкались о камни, занесенные снегом. Утешало лишь то, что скалистые утесы защищали от ветра. Затем склон стал более пологим, и Борн с дочкой оказались в достаточно ровном и узком ущелье. По обе стороны тянулись голые скалы и каменистые гряды. Снегопад почти прекратился. Ветер гудел наверху. Там же, где они ехали, было тихо. Впереди слева показался темный сарай, обшитый проржавевшими металлическими листами. Но это было не совсем то, что нужно; то, что искал Борн, должно было находиться где-то неподалеку, и он нашел это — широкий пролом в скале, горловину штольни.
Не спеша он повернул лошадь. По обе стороны входа громоздились груды покрытых снегом камней — скорее не для маскировки, а как защита от снежных заносов. Острые, неправильной формы обломки скалы, взорванной проходчиками при прокладке туннеля. Ржавый металл сарая однозначно свидетельствовал, что его соорудили позже, чем город внизу. Очевидно, столь надежная конструкция должна была защитить то, что в ней находилось, от непрошенных гостей.
У входа валялась перевернутая вагонетка, в которой, наверное, вывозили камни. Значит, здесь должны быть рельсы, подумал Борн, слезая с гнедой и передавая поводья Саре (он бросил полуслепую каурую и взял себе лошадь Клер). Приказав Саре подождать, он двинулся к туннелю и тут же, конечно, споткнулся о рельс, невидимый под снегом. Потоптавшись и нащупав ногой шпалы, Борн вошел в штольню. По сторонам, подпирая перекрытия, стояли высокие массивные бревна. Он попробовал толкнуть одно из них, готовый отскочить, назад в случае обвала, но крепь была сделана на совесть. Тем не менее по мере продвижения в глубь туннеля он проверял все бревна, осторожно нащупывая путь во мраке и почти не дыша. Футов через тридцать, уже почти в полной темноте, он обнаружил перед собой каменную стену, а справа — большую пещеру, у входа в которую валялись камни и обломки досок. Постояв немного, он повернулся и пошел назад.
— Все в порядке, — сообщил он Саре, с удовольствием ощущая дуновение ветра после неподвижного воздуха пещеры. Он помог девочке спуститься на землю и повел под узды лошадей по шпалам в туннель. Те шли с опаской, осторожно переставляя копыта.
Под каменными сводами глухо прозвучал голос Сары:
— Мы будем здесь жить? — спросила она.
Он обернулся. За время, прошедшее после смерти Клер, это была чуть ли не первая ее фраза. Выражение лица девочки оставалось по-прежнему отрешенным, но в голосе послышалась какая-то живая нотка, словно она надеялась, что наконец кончились их скитания и теперь наступит покой и порядок.
— Нет, — ответил он. — Как раз на это они и рассчитывают. Это единственное укрытие в этих местах, помеченное на карте. Так что проверят они его обязательно. Конечно, они не знают, куда мы направились, поэтому постараются сначала обнаружить следы. Надеюсь, это будет непросто, потому что снег и ветер наши следы заметет. Во всяком случае, полдня у нас в запасе. Это уйма времени.
Она непонимающе посмотрела на отца.
— Что ж тут непонятного? Разве ты не проголодалась? Еды у нас немного, но раз уж есть такая возможность, давай устроим пир.
Впервые за долгое время ее глазки блеснули, выражение лица чуть-чуть изменилось, словно она сделала попытку улыбнуться.
Он ослабил подпруги, но седла не снял на случай срочного бегства, потом потянулся было за спальным мешком, чтобы укутать Сару, но передумал.
— У меня есть для тебя дело. — Фраза прозвучала неожиданно резко, он не хотел этого, но девочка не обиделась, наоборот, предложение чем-то заняться, похоже, заинтересовало ее.
— Какое дело?
— Там, в конце туннеля, есть пещера. Я хочу, чтобы ты сходила туда и принесла дровишек. У входа в нее валяется много всяких щепок и дощечек. Будь осторожной, в глубину не ходи, потолок может обвалиться.
На лице Сары появилось сомнение.
— Да ты не бойся, это не опасно. Просто держись подальше от стен, и все будет в порядке.
Она подняла на него глаза, потом медленно кивнула и неуверенно направилась в глубь штольни. Обмотав поводья лошадей за торцы шпал, сам он пошел наружу.