Она бросила трубку совершенно расстроенная.
Романтика выветрилась. Юное создание, с которым она говорила по телефону, скорее всего ревнивая жена товарища Жукова, раз знает его полжизни. Впрочем, какая ей разница? Главное — вернуть деньги и проездной.
Правда, если вернуть проездной, то как добраться до Королевых? Но завтра-то — можно им воспользоваться. А потом… Ой, лучше не думать, что потом.
Полина пошаталась по квартире. Ложиться спать было рано, а есть хотелось так, что лучше бы уж поскорее уснуть и не мучиться. На глаза ей попалась газета, оказавшаяся скучным провинциальным изданием, пересказывающим читателям столичные новости. Местных новостей было только две. Первая — о том, что сроки окончания строительства новой кондитерской фабрики снова отодвигаются. И вторая…
Полина склонилась над газетой и тогда только заметила, что статья испещрена маленькими значками: галочками, кружками, вопросительными знаками. Наверно, именно эта статья заинтересовала частного детектива Артема Жукова…
"Вчера на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге состоялись пышные похороны нашего земляка Ивана Петровича Свешникова. Несмотря на то, что Иван Петрович покинул наш город десять лет назад и успешно занимался бизнесом в Питере, родного края он никогда не забывал.
Благодаря его бесценной помощи в городе открылась новая больница, четыре аптеки, одна из которых — ветеринарная, и фармацевтический колледж, куда конкурс этим летом составил семь человек на место.
Несмотря на то, что вдова Ивана Петровича — Маргарита Васильевна — заявила, что несмотря ни на что и впредь не откажет нам в помощи, город безмерно скорбит о своем безвременно ушедшем сыне.
Любопытно, однако, что лучший друг усопшего, небезызвестный в нашем городе директор Центрального стадиона Николай Тимошенко, уверяет, что не верит в естественную смерть Свешникова. Как мы уже сообщали ранее, Свешников скончался от удара в сауне, температура в которой была доведена до ста пятидесяти градусов. Это-то и настораживает Тимошенко. Сам он — большой поклонник сауны, но уверяет, что никогда не мог затащить туда лучшего друга, который терпеть не мог жары и не понимал удовольствия исходить потом в душной комнате".
Кто знает, возможно смерть Свешникова не такая уж и естественная. Однако в Санкт-Петербурге, где жители давно привыкли к громким заказным убийствам — средь бела дня, в центре города, — оно прошло незамеченным… Но Николай Тимошенко уверяет, что в состоянии самостоятельно восстановить справедливость…"
Глава 6
Андрей Рубахин скончался через пять лет, в начале марта. Ирочка обила все пороги, но так и не смогла добиться решения похоронить его на сколько-нибудь приличном кладбище. Литературные мостки были для Рубахина закрыты.
Дина встретила известие о смерти бывшего мужа с улыбкой. Она ждала этого дня давно. Она тщательно спланировала каждый свой шаг в этот день. И та самая улыбка, с которой она встретила известие о кончине Андрея, была тоже отрепетирована.
Виктория не хотела идти на похороны.
— Там будут чужие люди… — говорила она неуверенно. — Может быть, нам не стоит?
— Это наши похороны! — отрезала Дина. — Мы с твоим отцом прожили вместе двадцать лет.
А Ирочка, — Дина ядовито усмехнулась, — что ж… Считай, что она по доброте душевной взяла на себя все хлопоты, связанные с погребением. Одевайся!
С этими словами Дина бросила на кровать Виктории большие пакеты и сверху положила несколько коробочек приличных размеров.
Виктория заглянула в пакеты, раскрыла коробочки и ахнула:
— Мама! Что это?! Мы ведь на похороны собираемся, а не…
Дина посмотрела на дочь так, что та осеклась.
— Ради своей матери, — отчеканила Дина. — Ты все это наденешь!
Когда к Охтинскому кладбищу подкатил новенький «пежо», у ограды топтался десяток репортеров с фотоаппаратами и камерами.
— Мама, — Виктория была совершенно подавлена, — я не выйду из машины.
Дина, сидевшая рядом с водителем, обернулась к ней и глаза ее загорелись торжеством.
— Ты выйдешь. Ты обязательно выйдешь, — в голосе звучал металл.
— Это жестоко, — тихо сказала Вика.
— Жестоко? — взгляд Дины тяжело придавил дочь. — Наверно, это мне нужно было тогда умереть, правда? — спросила она вкрадчиво.
— Но, мама…
— Не сметь возражать мне, — прошипела Дина. — Это мои похороны!
Репортеры защелкали фотоаппаратами, как только дверца машины открылась и вышла Виктория. На ней был легкий песцовый полушубок, на матери, поверх парчового черного платья, — накидка из горностая. В ушах у обеих переливались крупные бриллианты.
Ирочка тем временем совсем заходилась от негодования. Мало того, что она мучилась столько времени с больным Андреем, впавшим в детство, два дня тому назад она узнала, что ни коим образом не может претендовать на зарубежные деньги — ни на правах законной жены, ни на каких других. В результате каких-то там проверок и экономических санкций счет был арестован. Если бы она узнала об этом чуть раньше, то не стала бы оплачивать такие пышные похороны, на которые ушла чуть ли не вся наличность.
И уж точно не заказала бы оркестр, опоздавший к назначенному времени на полчаса. Ирочка кусала губы, считая, что без Дины здесь не обошлось, и с тоской поглядывала на молодого мужчину, стоявшего в стороне. Его звали Вадимом.