Бойцы просили Якова Ивановича рассказать еще что-нибудь, но тут раздался сигнал на поверку. Солдаты построились и с песней зашагали к лесу.
Яков Иванович остался один. Полумрак скрыл бойцов, затихли их шаги, потом замолкли и песни. Лишь вдалеке в колхозе еще разливалась грустная гармонь.
Яков Иванович распахнул ворот гимнастерки и вдохнул аромат хвои. Эта ночь казалась ему необыкновенно тихой, лишь далекая гармонь да вторивший ей звонкий голос нарушали тишину. Вслушиваясь в мелодию этой песни, Яков Иванович вспомнил жену: в молодости она тоже так пела. «В молодости?» – тут же переспросил он себя. «Ведь она и теперь в клубе поет. Только ты никак не удосужишься ее послушать. Все тебе некогда!..»
«Ну, ничего, Нинуша, – мысленно обратился он к жене. – Переедем в Минск, и все пойдет по-другому. Дело делом, а семья семьей. В выходной день гулять вместе будем, в театр пойдем. Обещаю тебе это!..»
Тут Яков Иванович вспомнил, что завтра воскресенье. Вспомнил и задумался, чем бы по возвращении из командировки порадовать жену. И решил, что непременно вырвется завтра на часок-два в Брест, походит по магазинам и сделает Нине Николаевне подарок.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Кровать, на которой спал Яков Иванович, стояла в просторных сенях под сетчатым пологом, защищавшим от комаров. Проснулся он от резкого телефонного звонка. За стеной связной будил Карпова:
– Товарищ капитан, товарищ капитан…
Карпов что-то пробормотал со сна, и связной стал снова будить его:
– Товарищ капитан… товарищ капитан… вам звонит начальник погранкомендатуры.
Через некоторое время Яков Иванович услышал, как Карпов подошел к телефону:
– У телефона «Копна-один»…
Последовавший за этим разговор встревожил Железнова. Он наскоро оделся и вошел в избу. Карпов склонился над картой. Он поставил на ней две стрелочки в том месте, где граница проходит по реке против леса, потом сказал в трубку: «Хорошо, я подниму дежурную роту».
– Товарищ полковник, – повернулся он к Железнову, – звонил начальник погранкомендатуры. Сейчас северо-западнее от нас, вот в этом лесу, – он показал по карте, – через Буг переправилась какая-то банда. Говорит, их много и они вооружены автоматами.
– Военные?
– Нет, разный сброд, – ответил Карпов и приказал вошедшему дежурному: – Поднять дежурную роту и выслать по всем направлениям усиленные патрули. Держите конную связь с обеими погранзаставами.
Дежурный – худощавый загорелый лейтенант – повторил приказание и скрылся в темноте сеней.
– Надо бы привести батальон в боевую готовность, – предложил Железнов.
– У нас на границе это не в диковинку, – спокойно ответил Карпов, натягивая сапоги. – В одном месте делают «большое нападение», отвлекают силы пограничников, а в другом втихую перебрасывают диверсантов или шпионов. Сейчас, наверное, то же самое.
Не торопясь, они вышли на крыльцо. На западе еще была ночь, на востоке чуть-чуть бледнел небосклон. Карпов прислонился к столбу, поддерживающему крышу крыльца, и, вглядываясь в темноту, приставил к уху ладонь, надеясь что-нибудь услышать. Стрельбы не было. Тишина стояла такая, что слышно было, как жужжат в избе проснувшиеся мухи.
На востоке все больше светлело. Вдали обозначались очертания одинокого сарая, рощи, холмов. В низинах потянулась проседь легкого тумана.
– Пойдемте, товарищ полковник, досыпать! Если что случится, дежурный разбудит.
Яков Иванович сбросил сапоги, ремень и, не раздеваясь, лег на кровать.
«Почему так спокойно? Обычно при переброске шпионов в другом месте действуют отвлекающие внимание силы…» – подумал он, но тут же заснул.
Ему снилось: вот он лезет на высокую колокольню посмотреть, что делается за Бугом. Только взобрался на площадку верхней звонницы, как в чистом небе загрохотал необыкновенной силы гром. Молния ударила в самый большой колокол – и громадина со звоном бухнулась вниз, подняв в небо черную тучу земли. Сильный ветер разогнал пыль, и в небе со стороны Буга показалась туча чужих самолетов. Он закричал: «Тревога! Враг! В ружье!» – но на его команду почему-то никто не откликнулся…
Яков Иванович проснулся от собственного крика. В горле пересохло. Приподнявшись, он услышал за стеной взволнованный голос Карпова, кричавшего в телефон:
– Поднять батальон по тревоге!
Не успел Яков Иванович натянуть на себя сапоги, как раздался взрыв, дом качнулся, со звоном полетели стекла. Железнов выскочил во двор. В небе на высоте около двух тысяч метров в сторону Жабинки шли группы белых самолетов с черными точками на плоскостях. Железнов понял, что это черные кресты фашистов издали кажутся точками. Слышались дальние разрывы. Вслед за Железновым во двор выбежал одетый по-походному Карпов:
– Что это, товарищ полковник? Неужели война?
– Похоже, что так! – ответил Яков Иванович, не отрывая взгляда от самолетов.
– А может, провокация? Вроде того, как японцы на Хасане?.. – волновался Карпов.
– Нет, на провокацию не похоже.
– Что же теперь делать, товарищ полковник? Я в такой обстановке впервые!..
Железнов не знал, что ответить Карпову. Ему самому следовало немедленно ехать в штаб армии и по телефону связаться с округом: по мобилизационному предписанию он должен явиться в штаб фронта. Но, видя волнение комбата, которое в конце концов могло привести к полной растерянности, он решил Карпова не оставлять. Если это война, нужно побыть с ним на первых порах, пока он не обстреляется.
– Перво-наперво доложите о случившемся командиру полка, – спокойно ответил Железнов.