– В таком дзоте, как наш, не страшно. Держитесь, орлы!
Он навел пулемет на танк, целясь прямо в его смотровую щель, но щель вдруг сдвинулась с места, из-под танка вырвалось пламя, вверх взлетели комья земли. Танк загорелся. Горели и другие наскочившие на фугасы танки.
– Видали, орлы? Вот это работа! – обрадовался Николай.
Как хотелось ему в этот момент обнять и расцеловать неизвестных героев-подрывников!..
Но из-за горящих машин выползли новые танки. «Погибли, знать, наши динамитчики!» – с болью подумал Николай о подрывниках и снова схватился за пулемет. Наведя его на смотровую щель танка, он нажал курок.
Неудержимая радость охватила Николая, когда он увидел, что танк остановился. Ведь это он… Он его остановил!..
– Одну гадину порешили! – крикнул он Трошину, поправлявшему ленту.
– Давай, давай по второму! – отвечал Филька, со страхом глядя, как следующий танк ползет прямо на них.
В этот момент снаряд вонзился в торцы бревен амбразуры. Взрывная волна потрясла весь дзот. Один из пулеметчиков мертвым повалился наземь.
Разрывом снаряда оглушило Николая. Но он не выпускал из рук пулемета, стрелял и стрелял в упор по горящему танку, который заслонил собой весь сектор обстрела.
«Кажется, все?.. – больно кольнула мысль. – Ни шагу назад! Но не сидеть же в этом закрытом гробу?..»
– Что же теперь делать, Филя? – взволнованно спросил он друга. И тут же, не слушая ответа, скомандовал: – А ну-ка, Филя, бери гранаты! Орлы, тащите пулемет наверх, на перекрытие!.. – Потом наклонился над убитым товарищем и смахнул с лица крупные слезы. После этого вместе с Трошиным вылез на насыпь дзота.
Воздух дышал едкой гарью. Во ржи двигались танки, горели подожженные машины; повсюду – тела убитых, корчились и ползли раненые.
Николай оглянулся, и ужас охватил его. Танки двигались прямо на командный пункт командира батальона. За ними колыхалась серо-зеленая масса вражеской пехоты.
Громкое «ура» внезапно потрясло воздух. Николай увидел, как третья рота со штыками наперевес пошла в атаку.
– Смотри, Филя, смотри! Наша берет!.. – кричал Николай. – Филя, орлик, наша взяла! Сдрейфили! Побежали, черти серые!.. А ну-ка, Филя, сыпанем им в зад!
Повернув пулемет, они застрочили по бегущему врагу.
– Кочет! – вскрикнул Филипп. – Глянь-ка, что это там из-за бугра еще лезет?
Из-за бугра выползали новые танки, за ними шли автомашины. Солдаты на ходу соскакивали с них и, пригибаясь, шли за танками, стреляя из автоматов.
– Э-эх, Филя, смотри, их тьма-тьмущая!.. Видно, браток, нам здесь смерть принимать.
Николай сдвинул на затылок пилотку и поплевал на руки, как делал всегда, когда брался за тяжелую работу. То ли для бодрости, то ли от сильного волнения он сам себе отдавал команду. Пулемет бил без остановки, кося наступающего врага.
Танки направились прямо на дзот. Николай еще раз огляделся вокруг. Везде: во ржи, в кустах, на лугу – взвивались дымки выстрелов. Бойцы группами выскакивали из высокой травы, с винтовками наперевес шли вперед и отбрасывали наседавших вражеских солдат. Николай увидел, как боец с перевязанной головой бросился прямо под танк с гранатами в руках. Раздался взрыв – и танк остановился.
– Погиб геройски, – прошептал Николай. – А кто он, Филя?
– Не знаю, – горестно ответил Филипп.
А кругом горело, рвалось, грохотало. Из дота командира взвода валил черный густой дым. На палке одиноко болталась пилотка – это был приказ отходить.
Отходить Николай не хотел, хотя ясно было, что сил больше нет: расстреливались последние патроны, да и противник может взять их всех живьем. Все же он стрелял до последнего патрона. Наконец пулемет замолчал, и Николай скомандовал:
– Филя и Подопригора! Тащите пулеметы вот этой канавой, а дальше, вон там, кустиками! – скомандовал он. – Я вас прикрою. Не бойтесь, как следует прикрою!.. Вот этот танк порешу – и догоню!..
Но Трошин схватил гранаты и подался вперед.
– Куда?! – Николай криком осадил его. – Ты слышал мой приказ?
– Никуда не пойду! Одного тебя не оставлю! – Трошин смотрел на Николая полными решимости глазами.
– Не оставим тебя одного! – крикнул Подопригора.
– Значит, пулеметы фашистам отдавать?! Так? Собрались помирать, а не драться?! – Николай окинул всех твердым взглядом. – Взять пулеметы, отойти с ними за кусты!.. До моего прихода занять позицию и достать патроны!
– Не оставим тебя одного! – снова выкрикнул Трошин.
– Что?.. Приказываю! – заорал Николай.
Трошин взял пулемет за хобот и потащил его вниз. Николай смотрел им вслед, пока они не скрылись в канаве, а когда остался один, ему стало страшно.
Ближайший из вражеских танков развернулся, дал газ и, ломая кусты, прикрывавшие Николая, полез на перекрытие дзота.
Кочетов выпрямился и со всего маху бросил под гусеницу противотанковую гранату. Угадал хорошо! Громадина остановилась. Но раненый танк тут же ударил из пулемета и из пушки. Жгучая боль подсекла правую ногу. Казалось, правый бок весь разворотило. Пересиливая жестокую боль, Николай лежа бросал гранаты в ползущих к дзоту солдат. Когда у него осталась всего одна граната, он скатился в ход сообщения.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В то самое время, когда над лагерем батальона Карпова разорвались первые снаряды, заполыхала и вся граница Советского Союза от Балтийского до Черного моря. Вступил в действие «план Барбаросса».
Верховное главнокомандование фашистской Германии двинуло против Советского Союза 170 дивизий, полностью укомплектованных, имеющих опыт боев в Европе, оснащенных новейшим оружием и техникой, отобранными у покоренных стран. Стремясь молниеносно прорваться к Москве, фашисты бросили на это направление около трети самых лучших своих войск, объединенных в группу армий «Центр», против восьми расположенных в приграничной полосе стрелковых и нескольких танковых дивизий Западного особого военного округа.
Несмотря на громадное превосходство врага и на то, что наши войска были застигнуты врасплох, полки и батальоны этих советских дивизий приняли бой и геройски сражались, защищая каждую пядь родной земли.