— Давно вы знакомы с купцами?
Старик безголосый, он может только шептать, двигать бровями и кивать головой.
— Давно ли? Не знаю. Должно быть, недавно.
— Можно так записать?
Сыдык в затруднении, он не знает, что делать: позволить или лучше смолчать?
— Не надо. Постойте.
Краснокутов послушен, он даже согласен помочь старику:
— Вы, может быть, мало их знали?
Мгновение раздумья, и Сыдык едва слышно шепчет:
— Сейчас не припомню. Может быть, знал.
— Значит, так записать?
Уже и записывать… Уследи за собой в такой спешке. Ему ничего, напишет письмо, заклеит конверт, и «попала твоя птица в чужие тенета».
Первым теряет спокойствие Джоомарт:
— Ты смеешься, тесть, над начальником. Почему ты не скажешь, как было дело?
Он стыдит старика, упрекает в неправде: зачем он сказал, что не знает по-русски. Надо быть честным: застава своя, не чужая.
Сыдык вздыхает и морщится. Он, конечно, неправ и напрасно обидел начальника. Тяжелый вздох и кивок головы заверяют Джоомарта, что он честно исправит ошибку.
Краснокутов спокоен. Он как ни в чем не бывало начинает сначала:
— Вы знали купца или встретили его впервые?
Старику не сидится на табурете. Одна нога уже лежит на сиденье, подобрать бы другую, и куда было б легче размышлять и вести разговоры.
— Я немного его знал. Раз-два уже видел, только не близко, издалека.
— Значит, не были вовсе знакомы?
— Не понимаю по-русски. Биль мейда.
— Поговори с ним, Джоомарт, по-киргизски.
Начальник чуть бледен, мучительный кашель душит его. Джоомарт просит начальника:
— Прикажи мне подать холодного пива, в горле у меня пересохло.
Краснокутов приносит бутылку, наливает стакан и первый осушает его. Джоомарт к своей кружке чуть прикоснулся. Начальник это заметил.
— Почему ты не пьешь?
— Я сейчас не хочу. Ты выпей еще, кашель пройдет. Тебе пиво всегда помогает.
Начальник смеется: этот плут Джоомарт его перехитрил. Джоомарт был всегда к нему нежен.
— Спасибо, мой друг… Проклятая рана, сил нет терпеть. Помнишь, как джигиты нас обстреляли? У тебя все прошло, а у меня, видишь, ноет. Все забыли о драке, одному мне ее не забыть.
Напрасно он вспомнил об этом: Джоомарту взгрустнулось и стало не по себе. Краснокутов заметил перемену:
— Что с тобой, Джоомарт? Ты так странно взглянул на меня. Уж не совесть ли тебя заедает?
Как можно иной раз нехорошо пошутить.
Старик сидит мрачный, нежность друзей его озлобляет. Он не знал, что Джоомарт до того лицемерен, застава ему ближе родни.
Сыдык сознается Джоомарту. Не то шипит, не то шепчет ему: он давно знал купца, добряк привозил ему приветы и письма от сородичей из-за кордона. Старик пригибается к уху Джоомарта, вверяет ему еще одну тайну. Шепот его почти угасает:
— Ты узнаешь потом настоящую правду. Она касается тебя и твоей родни.
Противный старик, он достиг своей цели: посеял сомнение в сердце начальника. Краснокутов все видел и понял — Джоомарт не все ему перевел.
Председатель колхоза вдруг заспешил: ему надо вернуться в колхоз, коней он захватит, а за косилками завтра пришлет.
Краснокутов не склонен его отпустить:
— Куда ты торопишься, расскажи мне о себе. Как ты живешь, как Сабиля? Говорят, она уехала от тебя, вышла замуж за агронома Мукая.
И это он знает, за двадцать километров все слышит и видит.
— Уже другой месяц. Мукай сейчас тут.
— Помогает колхозу или так, отдыхает?
Джоомарт недоволен: Мукай не такой, чтоб без дела сидеть.
— В прошлом году он привез нам пшеницу, какую не сыщешь нигде. На сыртах, по соседству со льдами, она принесла урожай. Теперь он привез нам ячмень.
Начальнику это известно, Джоомарт просто не понял его.
— Я знаю, что в колхозе любят Мукая. Особенно любят, конечно, Курманы. Ведь он их сородич. Породнившись с тобой, он осчастливил своих — у них завелись два «советских начальника». Я спрашиваю тебя, доволен ли ты?
На этот вопрос Джоомарт ему не ответил.
Глава вторая
Противное письмо! Не было времени съездить на почту, и он три дня носил его в кармане. До почтового ящика не так уж далеко, но каждый раз возникали препятствия. То конь был в разгоне весь день, то из виду упустил, был у почты и не вспомнил. На обратном пути ему показалось, что с такими вещами не надо спешить. Стало жаль агронома Мукая: кто знает, как больно его заденет письмо. Тем временем почта осталась далеко позади.
Дома его ждало письмо от Сабили. Печальная весть: она бросает учиться и выходит замуж за агронома Мукая.