Краснокутов встает, высокий и стройный, со здоровым румянцем на смуглом лице. Теперь он здоров, совершенно здоров. Таким, как он, не страшны ни болезни, ни раны. Он с лукавой усмешкой кладет руку на плечо Джоомарта:
— Будем откровенны, Джоомарт. Ты с Сыдыком был заодно?
Джоомарт стряхивает руку начальника и больно прикусывает губу. Он ему не ответит, они сочтутся в другой раз. Краснокутов пожалеет об этих словах.
— Что ж ты молчишь, отвечай!
— Ты меня оскорбил, я буду говорить с комендантом. Я скажу ему: «Товарищ! В награду за честную службу, за преданность делу начальник заставы Степан Краснокутов меня назвал предателем. Рассудите вы нас. Я хочу ему от души рассказать правду, а он рылся в моих мыслях, как в мешке контрабандиста».
Начальник хмурит брови и, стиснув зубы, молчит. Они сидят за столом, старые друзья и соратники, но чувства их словно отравлены. Один не верит другому, другой уязвлен.
— Ты будешь объясняться с комендантом! — говорит один.
— Не сердись на меня, — упрашивает его другой, — у нас впереди большой разговор.
— С тобой — ни за что, — решительно говорит Краснокутов.
— Не хочешь — не надо, а я все-таки скажу. Я прокричу тебе над ухом.
В комнату без стука входит Мукай.
Краснокутов, недовольный, оборачивается:
— Простите, я занят.
Агроном не отводит глаз от начальника, идет к выходу и вновь возвращается:
— Я пришел относительно доноса. Вы должны меня выслушать. Это ложь и неправда, Джоомарт тут ни при чем.
Начальник любезно ему говорит:
— Зайдите попозже. Или, если угодно, посидите в другом помещении. Я сейчас не могу.
Агроном смущенно разводит руками. Можно, конечно, в другой раз, но не лучше ли сейчас?
— Я хотел вам сообщить, что при мне составлялась бумага. Они давали ее нам подписать. Ни я, ни Темиркул не пошли на это. У них было условлено заранее, я теперь только все разузнал…
Краснокутов не слушает его, он ждет ответа Джоомарта.
— Товарищ Мукай, у нас секретный разговор. Вы нас прервали. Отправляйтесь домой, я пошлю лошадь за вами.
Мукай не двигается с места. Ему так трудно сейчас, так трудно…
— Облегчите мою совесть, я вас прошу. Я так виноват перед Джоомартом.
Он не может сдержаться и горячо говорит:
— Ты должен меня простить, я кругом виноват… Я всю ночь тебя искал. Говорили, что ты бродишь возле заставы.
Краснокутов его прерывает:
— Я просил вас оставить нас. Дайте мне кончить наш разговор… — И снова Краснокутов теряет терпение: — Вы, кажется, родственники, я не ошибся? То-то вы примчались чуть свет. Родное — не чужое, надо помочь. Пусть непрошеным ходатаем, только бы исполнить свой долг.
Что он выдумывает, этот упрямый начальник? Ведь они с Джоомартом все время не в ладах.
— Стыдно вам, агроному, интеллигенту-киргизу, подражать старикам, поддерживать родню во что бы то ни стало! Обманывать советскую власть!
Мукай ничуть не обижен: ему сейчас безразлично, что думают о нем.
— Ты пойми, Джоомарт, я так верил Сыдыку. Плут и бездельник, он связался с купцами и обделывал дела Джетыгенов. Почему ты не сказал мне, кто такие Джетыгены, разве я стал бы их защищать?..
Краснокутов его останавливает:
— Вот что я скажу вам, дорогой агроном. Джоомарт в свое время так же помог Сыдыку, как вы сейчас помогаете ему. Я просил его быть переводчиком, доверил важное дело, а он меня обманул: за тестем, как видите, тянется зять, за зятем — свояк. Пора, товарищ агроном, полюбить свою родину настоящей гражданской любовью.
Как он заблуждается, он не знает Джоомарта — нисколько, ничуть.
— Вы не то говорите, товарищ начальник. Кругом виноват я один. Я не понял Джоомарта, как не поняли его вы. Они мстят ему за то, что он восстал против рода, против тех, которые стреляли в вас и в него. Это были Джетыгены. Они владели Май-Башем и не простили вам того, что вы их изгнали. Джоомарт умолчал, что они его братья по роду. Ошибка, конечно, но ему было стыдно сознаться, что бандиты — сородичи его.
Джоомарт стоял в стороне и не знал, чему больше удивляться: страстной ли речи агронома или упрямству начальника. Ему казалось уже, что все от него отвернулись. Вдруг приходит Мукай, эта добрая душа, и кричит во весь голос: «Я кругом виноват!» И не тот Мукай, с шуткой и смехом, с повадкой мальчишки, а совершенно другой — серьезный и твердый. Браво, молодец! Вот что значит мало знать человека!
Начальник заставы, конечно, молчит, хмурит брови, но совсем по-иному. Мукай смутил его своими словами, поставил в тупик. Вот когда агронома надо бы обнять.