— Найдем. Придется снова посылать майора Лоба.
— Фамилия подходящая. Сразу видно, лихой. А теперь еще больше возможностей проявить себя. Поле деятельности для военного человека широченное. Вот уж когда в самом деле у каждого солдата в походном ранце может обнаружиться маршальский жезл... Но ты думаешь меня купать или нет?
— Ванна готова, — сказала вошедшая Клаша.
Трунов потрепал ее по щеке.
— Спасибо, дорогая Клаша. Только ты меня и спасаешь...
— Белье тоже приготовила, Николай Максимович, — сказала Клаша, зардевшись от похвалы, — еще ваше оставалось. — Я постирала.
— Вот это забота об усталом бойце... Придешь, Богдан, спину мне потрешь. Давно спину не терли...
Трунов ушел. Вскоре приехала Валя, которой позвонил Богдан. Она была в госпитале, дежурила. От нее пахло йодоформом, спиртом и еще какими-то запахами, свойственными только больнице. Валя поцеловала Богдана, осмотрела комнату. Попробовала осторожненько пальцем матовый ствол автомата.
— Ничего Николай?
— Как ничего?
— Не ранен?
— Нет.
— Тяжело смотреть на раненых. Такие молодцы... — Валя задумалась. — Посмотрела сегодня на этих мальчиков... Ты знаешь, Богдан... Я плакала... Вот какая из меня сестра... Не правда ли, Богдан? Плохая у тебя жена.
— Это естественное чувство. Защита родины — суровая необходимость, а не праздник чувств. Как-то глупо я выражаюсь. Противно выражаюсь, Валюнька. Но мозг настолько скован цифрами, и... самолетами, что иногда, когда хочется выразить свои мысли в другой области, — не находишь слов. Узкий специалист, чорт побери... а тут еще эта проклятущая старческая боль...
— Опять болит?
— Опять? Эх ты, сестра милосердая! Она у меня не перестает. Иногда хочется пойти к хирургу и попросить оттяпать ее по самое бедро.
Вошла Клаша.
— Богдан Петрович, пора в ванную...
— Зачем в ванную? — не понимая, спросил Богдан.
— Вы разве забыли, Николай Максимович просил.
— Забыл... Побегу спину тереть генералу. А ты приготовь нам после трудов праведных что-либо из спиртного. Коньячку можно для Николая, ему полагается, а нам все же «Абрау-Рислинг»... Только одну бутылочку. Через час я должен быть на заводе.
Николай фыркал под душем. Он тер подмышками, хлопал себя по сильным загорелым бокам ладошами, тряс головой. Это был прежний Колька, озорной и веселый.
Богдан намылил мочалку так, что хлопьями падала пена, и принялся натирать спину генералу. Николай вначале терпел, а потом принялся выгибаться, уклоняясь от мочалки, которая ходила по его телу, как рашпиль.
— Ну, довольно, приятель... все... — он повернул свое смеющееся лицо, — коньячку приготовил?
— Будьте уверены.
Прибежавший с улицы Алеша очарованный стоял возле оружия и мундира Трунова. Как приятно все казалось мальчишескому сердцу. Когда появился свежий и пахнущий духами Трунов в отцовской пижаме, Алеша даже сделал шаг назад. Он не узнал дядю Николая. Но когда тот, раскрыв объятия, поманил его к себе, стремительно бросился ему на шею. Поцеловав в нос и щеки, Алеша сделал движение плечами, чтобы освободиться, и, спрыгнув на пол, сказал:
— Дядя Коля, а мне что привез?
— Тебе привез орден.
Николай вытащил из бокового кармана гимнастерки железный крест первой степени и подал мальчику.
Алеша заложил руки за спину, покачал головой.
— Ну, бери...
— Нет...
— Почему нет?
— Я уже пионер.
— Ну так что ж?
— Эта фашистский... я знаю...
— Вот тебе и молодая смена... — удивился Трудов, — с них толк будет. Эти повоюют...
— Да что, вы еще восемь лет думаете воевать? — спросила Анна Андреевна. — Не дай бог... Неужели это не последняя?
— По-моему, нет... — Трунов обратился к Богдану: — Ты почему же своих не отправляешь?
— Не хотели.
— Как так не хотели? Время военное — приказать нужно.
— Пойди прикажи...
— И прикажу. С сегодняшнего дня я начальник гарнизона вашего города. Надеюсь, это до вас доходит? Приказываю немедленно эвакуироваться...
— Неужели так серьезно наше положение? — спросила Валя. — Мы все же думали, что наш город не будет сдан.
— И мы так думаем. Но на войне главное — предусмотрительность. Всегда надо заглядывать вперед. Короче говоря, придется вам завтра собираться в путь-дорогу и послезавтра, как крайний срок, чтобы вас уже в городе не было.
— Куда же нам ехать? — опросила Анна Андреевна.
— По-моему, на Волгу или в Сибирь.