— Удачно, — сказал он Рамодану, — по правде сказать, я боялся. А теперь вот выпустим здесь портальные краны, крышу поставим. Здесь будут цехи крыльев, фюзеляжей, капотов и оперения. Товарищ Тургаев, начинайте выброску мусора.
— Срок? — спросил Тургаев.
— Одни сутки.
— Хорошо.
Тургаев уже научился произносить слово «хорошо» по-уральски, с характерным округлением каждого «о».
ГЛАВА XXX
Восьмой день огромного напряжения, — записал Дубенко в своей тетрадке проверки заданий. — Но нужно работать и работать. Я замечаю степень напряжения по своей Вале. Она приходит с работы все утомленней и утомленней. Она сваливается на кровать и иногда засыпает одетой. Приходятся раздевать ее. Я прошу ее отдохнуть, переждать день, другой, но она говорит: «Я буду тосковать без дела. А потом, если я буду работать, я помогу скорее всем окончить войну. Тогда мы соединимся с нашими».
Последнее время наши все больше и больше волнуют меня. Ничего не слышно. Никакие телеграммы не помогают. Долетают слухи, что немцы у Ростова. А Ростов — ворота Кубани. Отметаю дурные мысли... Работа! Кунгурцев помог с узкоколейкой. Белан развернулся во-всю, я начинаю уважать этого энергичного человека, однако я ему отпустил слишком мало людей. Но кто-то надоумил Кунгурцева и он прислал на стройку узкоколейки триста человек — парнишек и молоденьких девушек, они работают старательно, горячо. Я проехал сегодня к ним в тайгу и обещал поставить их к станкам после пуска завода. Пока мы тащим лес по рокадной дороге. Строительство цеха окончательной сборки идет, но плохо. Леса нужно огромное количество. Сейчас рубят ель, березу и кедрач, разделывают, подвозят к трассе по ледяным дорогам. Снег все глубже и глубже. Уже по пояс. Какие здесь снега! Карьеры камня под боком, мы берем его с каменного петушка над берегом речки. Туда уже протянуто два километра дороги, и мы, не дожидаясь окончания работы, пустили участок. Спешим! Спешим! Я боюсь одного, чтобы наши усилия не отстали от фронта. Кажется, из тетради проверки заданий получился дневник. Недаром кто-то сказал, что во времена общественных и семейных трагедий люди обращаются к бумаге...
Сегодня в нам в «хижину» ввалился Романченок. Он принес двух глухарей и маленькую белочку. Белку ободрал отец, он хочет сделать из ее меха варежки Вале, а глухарей мы зажарим на вертеле.
Романченок, которого местные жители почему-то путают с Рамоданом, вероятно из-за сходства фамилий, организует расчистку поля под аэродром. Он своевременно вспомнил об этом. Здесь всюду горы, холмы. Негде посадить машины, негде испытывать. Мы поездили с Романченком на санях, выбрали место рядом с заводом. Нужно выкорчевать и вывезти гектаров двадцать леса. Новая забота. Как корчевать? Посоветовался с местными людьми. Покачали головами и сказали: «Нужно ждать весны». Поехал на шахту, побеседовал. Предложили лес рубить и потом взрывать коряги динамитом. Обещали помочь. Они должны помочь. Аэродром нужен и городу. Ведь здесь не садился еще ни один самолет.
«Десятый день!»
Сегодня люди получили только по тарелке супа и каши. Продовольствие у нас имеется. Почему-то не сумели приготовить. Сильно повздорил с Крушинским. На него возложена работа по обеспечению питанием. В городе срочно кончают макаронную фабрику, пустили мельницу и наладили крупорушку. Все из эвакуированного оборудования. Строим вторую кухню, лудим котлы. Рамодан нашел в городе десять женщин-домохозяек, изъявивших желание готовить пищу. Колхозники привезли мясо. Мерзлые туши коров и овец сложили под навесом и накрыли брезентом. Часовой уверял, что ночью подходили волки. Вероятно, это выла метель.
Отец устанавливает пресса. Он сумел не только вывезти, но и сохранить в пути все прессовое хозяйство завода. Мы здесь продолжим нашу работу по упрощению технологического процесса. Штамповка и штамповка! Получение штамповок даже больших габаритов, с плоскостными участками и с поверхностями двойной и сложной кривизны. Я не могу помириться с тысячами деталей, необходимых для машины. Надо их сокращать. Вообще приходится бороться за поточно-конвейерную сборку агрегатов и машин, чтобы и сейчас, в условиях труднейших, соблюдать «геометрию»: изделия в процессе производства должны двигаться по прямым, не совершая возвратных движений.
Площади ущемлены настолько, что всякая неразбериха в потоке может создать такие «водовороты» и «омуты», что закрутит и затянет на дно все слова о темпах, жертвах, о трудовом фронте. Нужно видеть все вперед — с учетом настоящей безостановочной работы.