— Ника, ты настоящая красавица. Почему даже мысли не допускаешь, что он влюбился в тебя?
— От тебя, Пашка, не ожидала подобного!
— Не обижайся, — вступила в разговор Лера. — Мы ничего не утверждаем, но Николаосу ты явно небезразлична. Неужели не замечаешь, какими глазами он смотрит на тебя?
— Синими, — ответила я резко. — Мне неприятна эта тема и прошу вас больше не поднимать ее.
Коллеги согласно кивнули, но каждый остался при своем мнении, а я снова задумалась о греке. Как же он меня раздражал одним своим присутствием! Я ненавидела эти длинные волосы, которые так и норовили закрыть его лицо, когда он наклонялся, чтобы что-нибудь прочесть. Эту загадочную улыбку, которая появлялась на его губах всякий раз, когда он смотрел на меня. Руки, которым он не мог найти покоя, постоянно жестикулируя, даже когда просто о чем-то задумывался. Все вызывало во мне недовольство, даже запах можжевельника, который я ощущала, стоило ему приблизиться, очень свежий, насыщенно-дымный с чуть заметной горчинкой. Тяжелее всего было ловить на себе взгляд лукавых глаз с прищуром, который словно проникал глубоко в душу, будто его обладателю было известно обо мне больше, чем мне самой.
Кроме того он совершенно игнорировал офисный стиль в одежде. Вместо костюма надевал свободные брюки с рубашкой, рукава которой всегда заказывал по локоть, или джемпер, в вырезе которого я замечала простой деревянный крестик на шнурке. Его образ совершенно не соответствовал его статусу, но с первых минут общения грек поразил меня своими знаниями, широтой кругозора — он мог поддержать разговор практически на любую тему. Если же предмет обсуждения был ему плохо известен, а таких было немного, он обезоруживающе улыбался и честно признавался в своем незнании, тут же прося рассказать. Грек был готов учиться у любого, если кто-то разбирался в вопросе лучше него. Все эти качества гармонично сочетались с ясным аналитическим умом и умением видеть причину проблемы за ворохом лишней информации.
Будь он просто заносчивым спесивым дельцом или прожигателем жизни, мне было бы проще, но, узнавая его с каждым днем все больше, я только сильнее запутывалась в своем отношении к нему.
***
Андрей больше не задавал вопросов, полностью погрузившись в работу. Все юридические формальности, связанные с подписанием контракта, легли на его плечи. Он много работал, часто засиживался допоздна с многочисленными бумагами, так что мне приходилось чуть не уговаривать его пойти спать.
Странные, слишком реалистичные сны меня больше не беспокоили. Я поняла, что ошиблась, спутала голос из сна с голосом малознакомого человека, и успокоилась. Моя нездоровая психика опять сыграла злую шутку, я поддалась на эту провокацию и, чуть было, не потеряла все. Страшно было представить свое будущее без Андрея.
Эти выходные впервые за долгое время принадлежали только нам. Пока я ждала возвращения любимого от его родителей, вспомнила о своем дневнике. До спектакля, билеты на который купила в последний момент, оставалось еще несколько часов — времени, чтобы начать читать, достаточно. Однако, открыв его, испытала горькое разочарование: там была всего одна запись.
"Завтра все закончится. Я избавлюсь от этих кошмаров и начну жить как все нормальные люди. Мама сказала, что это будет совсем не больно".
Эти несколько предложений, написанные крупным неуверенным почерком, породили больше вопросов, чем ответов. Пролистала дневник несколько раз, надеясь найти еще хоть что-то, но безуспешно. В одном месте листы были склеены. Осторожно поддела один из них пилочкой для ногтей и обнаружила между ними фотографию мальчика. Доброе открытое лицо, русые волосы, серые глаза. Присмотревшись к нему внимательнее, я поняла — Сережа, мой одноклассник и первая любовь. Странно, что я не вспоминала о нем все эти годы. В детстве он действительно нравился мне, и кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы не неврозы, преследовавшие меня.
Что же Вы со мной сделали, дорогие мои родители? Какие тайны скрываете от меня?
Положила блокнот обратно в сумочку и наткнулась на визитку Ахметова. Он когда-то предлагал проконсультировать меня. Может быть, стоило попробовать? Вдруг что-то удастся узнать? Надоело жить в атмосфере секретов и недосказанности, а Эльвира не могла мне в этом помочь.
Без пяти пять. Рабочий день фактически закончился. Загадала: если врач или его секретарь возьмет трубку, запишусь на прием, если нет, просто забуду. Набрала номер. Сердце забилось быстрее, но кроме гудков я ничего не слышала. Что ж, по крайней мере, я попыталась.