— Андрей, — повернулась к нему, не поднимая глаз, — ты очень дорог мне, но я не хочу, чтобы ты страдал. Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня, но так больше продолжаться не может.
— Ты бросаешь меня?
Я никогда не видела его таким: колючий взгляд, сдвинутые на переносице брови, сжатые в кулаки руки. На мгновение стало страшно, словно я видела перед собой опасного незнакомца, а не любимого мужчину. Пытаясь не сорваться, постаралась успокоить обоих:
— Я отпускаю, потому что ты достоин лучшего, чем ненормальная истеричка с комплексом неполноценности.
— Я не знаю, что происходит, но ты не имеешь права решать за нас обоих, поняла? Все пары ссорятся — это нормально, но это ничего не значит. Я не позволю тебе уйти!
***
Полчаса спустя мы сидели в кабинете Ахметова, пили зеленый чай и говорили, конечно, обо мне. Андрею было некомфортно. Это чувствовалось по его напряженной позе, молчанию, хотя он сам вызвался привезти меня сюда. Сказал, что хочет знать больше о моих проблемах
— Для начала успокойтесь, молодой человек. Вероника с недавнего времени проходит новый курс терапии, который позволит ей преодолеть свои страхи и обрести спокойствие. Вам следует поддержать ее. Сейчас она очень уязвима. Если вы не готовы бороться вместе с ней, постарайтесь хотя бы не мешать.
Андрей стиснул зубы, сдерживаясь, чтобы не позволить себе ответить что-то резкое. Больше всего на свете он ненавидел подчиняться чьим-то решениям, будучи слишком самостоятельным и уверенным в своей правоте. Психолог, в свою очередь, не собирался щадить его чувства.
— Надеюсь, мы поняли друг друга, — дождавшись кивка Андрея, Ахметов продолжил:
— Подождите Веронику в прихожей. Я не задержу ее. Ничего такого, о чем вам следует беспокоиться, но понятие врачебной тайны никто не отменял.
Как только дверь за моим парнем закрылась, я отставила ненавистный мне зеленый чай и произнесла:
— Спасибо вам, Ренат Мансурович! Простите, что мы приехали без предупреждения. Моя жизнь никогда не была нормальной, но с каждым днем все только хуже. Теперь еще и вас втянула в мой персональный ад.
Психолог молчал довольно долго, то ли обдумывал что-то, то ли не решался мне сказать нечто неприятное. Лучше бы и дальше молчал, потому что сказанное им мне не понравилось.
— Есть много обстоятельств, но только вы принимаете то или иное решение и несете ответственность за него. Только вам решать, где работать, с кем жить, кого любить. Если вы считаете свою реальность адом, значит, пришло время что-то менять.
Он произнес эти слова спокойный тоном, а у меня мурашки побежали по коже.
***
— Ты как? — первым делом спросил Андрей, как только я вышла из кабинета.
— Все нормально.
— Расставаться передумала?
— А ты? — улыбнулась ему.
— А я и не думал об этом. Ты же пропадешь без меня!
Слова были сказаны полушутливым тоном, в голосе отчетливо звучало беспокойство, но стало неприятно. Андрей говорил обо мне будто о неразумном ребенке, хотя, скорее всего, я снова накручивала себя на пустом месте.
— Ты прав: куда я без тебя? Может быть, прогуляемся? Такой вечер пропадает.
— Ника, давай в другой раз. Сегодняшний день выдался слишком напряженным.
— Хорошо, — ответила, усаживаясь в автомобиль.
Андрей включил музыку, видимо, не желая разговаривать. Мне тоже нужно было время, чтобы разобраться в себе. Я с тоской смотрела на мелькавшие за окном деревья, набережную, прогуливающихся внешне таких беззаботных людей. Действительно, пришла пора изменить свою жизнь, чего бы мне это не стоило. В первую очередь следовало вернуть себе воспоминания, и я уже знала, кто сможет мне в этом помочь.
ГЛАВА 14
С Сережей мы встретились несколько дней спустя. Я честно предупредила Андрея о том, куда и с кем иду, чтобы избежать недопонимания. Он не стал возражать, но просил не задерживаться и не скрывал недовольство.
Мой бывший одноклассник ждал меня в кафе. Он заметно волновался, даже сильнее меня. Поднялся навстречу так быстро, что уронил стул, смущенно улыбнулся и протянул букет ромашек.
— Не розы, — добавил он, — но ты же с детства любила полевые цветы.
Он до сих пор помнил об этом. Вроде бы мелочь, но мне было приятно его внимание. От осознания того, что в мире есть еще один человек, которому я небезразлична, на душе разлилось тепло.
Ни о чем серьезном мы не говорили. Он рассказывал о себе, потом вернулись к общим воспоминаниям. Я вновь окунулась в безмятежный мир детства и впервые за долгое время чувствовала себя счастливой.