Немецкий комендант города Гладова со скучающим видом слушал переводчика. Тот листал страницы захваченных следственных дел, просматривал протоколы допросов и кратко излагал суть преступлений.
…Приемщик скупочного пункта принимал в продажу краденые вещи… Некий Гармаш осужден за кражу леса… Колхозница Окунь занималась самогоноварением…
— Чем занималась? — переспросил комендант.
— Самогоноварением, господин капитан.
— Самогоно… варение? Что это значит?
Переводчик задумался. Русскому языку он учился у матери — опереточной певички, бежавшей в девятнадцатом году от большевиков в Германию.
— Самогоноварение… само-гоно-варенье… варенье… — повторял он про себя, стараясь докопаться до смысла слов. — Варенье. Это связано с вареньем, господин комендант, — убежденно сказал переводчик. — Надо полагать, что, в целях экономии сахара, большевики запретили населению варить варенье. А эта колхозница, очевидно, была уличена…
— Неинтересно! Читайте дальше.
— Дело лесника Марченко, Тимофея Петровича. Сейчас, господин комендант. Айн момент!
…Ага! Это, господин комендант, довольно интересно… Это то, что нам нужно. Если вы позволите, я переведу вам первый допрос этого Марченко.
— Я слушаю… Только без утомительных подробностей… Русские слишком многословны…
— Совершенно верно, господин комендант. Если вы позволите, я постараюсь все изложить своими словами. Допрашивается лесник из деревни Зоричи. Фамилия лесника — Марченко. Он обвиняется в том, что, будучи арестованным в тысяча девятьсот двадцатом году в Крыму властями барона Врангеля, выдал на допросе участников большевистского подпольного ревкома и согласился быть секретным агентом белогвардейской контрразведки. Не подозревая о предательстве Марченко, севастопольские подпольщики-коммунисты напали на участок, где он содержался, освободили его и переправили в горы к партизанам. Вскоре Марченко удалось сообщить властям барона Врангеля о местонахождении штаба партизан, в результате чего были захвачены и расстреляны восемнадцать партизан. Деятельность Марченко в пользу белых продолжалась вплоть до занятия Красной Армией Крыма…
— Прекрасно! Это ценный человек! — оживился комендант. — Он представляет для нас интерес.
— Безусловно! И знаете, господин комендант, чем дальше я читаю этот протокол, тем он становится интереснее. Разрешите заключительную часть допроса прочесть вам полностью.
— Читайте, только быстрее!
— Слушаюсь. Допрашивает старший следователь Быховский.
— Как фамилия следователя?
— Быховский, господин капитан.
— Еврей, конечно, — поморщился немец. — Читайте дальше.
"Вопрос: Обвиняемый Марченко, в распоряжении следственных органов имеются доказательства, из которых явствует, что вы за последние месяцы вели контрреволюционную пропаганду среди колхозников. Вы утверждали, что наша доблестная Красная Армия, в случае войны, будет разгромлена фашистами в первую же неделю. Вы подтверждаете этот факт?
Ответ: Я не говорил, что Красная Армия будет разбита в первую же неделю, а говорил, что она не в состоянии отразить натиск немецких механизированных войск".
— Прекрасно! — воскликнул комендант. — Именно такие люди помогут нам ввести в России новый порядок. К чему приговорил его советский суд?
— К расстрелу, господин комендант.
— Великолепно! Значит, мы спасли его от смерти! Он будет служить нам, как преданная собака! Где он сейчас… этот… как его?..
— Марченко, Тимофей Марченко, господин комендант. Он здесь, в коридоре комендатуры. Там же находятся и все остальные выпущенные нами из тюрьмы.
— Введите Марченко.
— Слушаюсь!
Переводчик распахнул двери и крикнул в коридор:
— Марченко! Входи!
Тимофей Петрович, комкая в руках измятую кепку, вошел в комнату и робко остановился v порога.
— Подойди ближе! — приказал через переводчика комендант.
Продолжая мять кепку. Тимофей Петрович подошел к столу.
— Два шага назад! — крикнул комендант. — Я не хочу, чтобы его блохи прыгали на меня! Пусть отвечает на вопросы. Предупредите его: я церемониться не люблю. Будет врать — повешу! За что тебя арестовали большевики?
Мордастый сын певички перевел вопрос коменданта.
— Докопались до прошлого, господин офицер, — мрачно сказал Марченко.
— До какого прошлого?
— Узнали, что выдавал в гражданскую войну подпольщиков и партизан.