— Не знаю, — замялся Владик.
— Как не знаешь? Умеешь или нет?
— Дело в том, что я никогда их не насаживал. Но в руки брал… Прошлым летом… в пионерлагере. И ничего. Мне попался червяк… не особенно противный…
— У-у-у! Ты и червяка не умеешь насаживать! Вот так Робинзон! Ну, бери лопату! Идем!
В тени, у сарая, где буйствовали крапива и лопухи, они принялись копать червей.
— Держи лопату наклонно! — командовал Юрась. — Так! Правильно! Вот он! Клади его в банку!
Владик храбро схватил длинного извивающегося червяка и, стараясь не смотреть на него, бросил в банку из-под консервов.
— На такого можно и щуку поймать, — одобрительно сказал Юрась.
Очень скоро в банке, наполненной землей, копошились десятка три червей.
— Теперь проверим лески, — распоряжался Юрась. — Ты удочки умеешь забрасывать? Нет? Так я и знал… А вот и батя пришел. Идем скорее!
Тимофей Петрович стоял у крыльца и читал какую-то бумажку.
— Срывается наше путешествие, хлопчики, — со вздохом сказал он.
— Почему? Почему срывается?! — закричали одновременно Юрась и Владик.
— Потому что меня вызывают в Гладов, на конференцию. Съедутся лесники со всего района. Вернусь только в среду к вечеру.
— Вечно так… — дрожащим голосом сказал Юрась. — То тебе надо в райком, то в сельсовет, то в исполком, то на конференцию…
— Что делать, хлопчики? Так уж получилось! Съездим через недельку…
— Через недельку… Через недельку может и погода испортиться…
— И червей таких, наверно, не будет, — грустно заметил Владик.
Тимофей Петрович рассмеялся, потом пристально посмотрел на ребят и неожиданно сказал:
— Поезжайте без меня…
— Как без тебя?
— А так. Что ты — маленький? Зимой четырнадцать годов стукнет!
— Гайдар в шестнадцать лет полком командовал, — сказал Владик.
— Вот видишь, полком командовал! Значит, под пулями ходил — не трусил! Плавать умеешь?
— Умею. Я ходил в бассейн.
— Ночью в темноте не испугаешься?
— А мы костер разожжем. Огня даже волки боятся. Тимофей Петрович усмехнулся.
— На этих островах заяц — самый страшный зверь! Боясь, что отец передумает, Юрась засуетился:
— Владик, собирайся! Тащи из кладовки ведро и котелок! Кружки берем жестяные! Сало не забыть! Спички у меня в кармане. Оденешь мои старые сапоги! Рубашку с длинными рукавами! С короткими — гибель! Там комары — звери! Ватник возьмешь!..
— Поедете на Корчагинский. Он ближе. На моторке через полчаса будете, — сказал Тимофей Петрович.
— На Юрьевском клюет лучше!
— До Юрьевского далеко. Вдруг мотор забарахлит? Тогда вы против теченья из сил выбьетесь! И вообще, если хотите ехать, — поторапливайтесь! А то попадете в самый солнцепек…
…Через полчаса оба мальчика с набитыми заплечными мешками шли по тропинке к реке. Юрась шагал впереди. За поясом его торчал, поблескивая на солнце, топорик. Высокие резиновые сапоги намокли в росистой траве и сверкали точно лакированные. Лихо сдвинутая на левое ухо кепка была почему-то повернута козырьком назад.
— Споем! — обернулся Юрась к Владику и затянул низким голосом:
Тропинка вывела ребят к берегу, но Владик не сразу заметил лодку. Недавно покрашенная в зеленый цвет, она сливалась с прибрежными камышами.
— Складывай вещи у лодки, — сказал Юрась. — Сапоги можешь снять. Проверь, нет ли воды на дне. Если есть, — вычерпай консервной банкой.
Он подошел к густым зарослям колючего боярышника, растянулся на животе и, вильнув всем телом, исчез в кустарнике. В зарослях оказались спрятанными весла и канистра с горючим.
Сняв с мотора чехол, Юрась сказал:
— Сейчас испробуем, все ли в порядке, — и он крутанул диск мотора.
По тихой реке, отдаваясь эхом в лесу, покатился дробный перестук. Вода у кормы забурлила.
— Порядок! — сказал Юрась, выключая мотор. — Садись и суши весла!
— Что сушить?
— Весла! Суши весла, выедем на моторе.
— А зачем их сушить? Мы же будем грести. Они все равно намокнут…
— Ты и этого не знаешь? Люди добрые! Ладно! Убери весла!
Юрась спрыгнул на берег, оттолкнул лодку и, вскочив на корму, запустил мотор. Лодка плавно отошла от берега и быстро вышла на середину реки.