Она вскочила и убежала, чтобы поскорее приготовиться к отъезду, боясь, как бы малейшая оттяжка не охладила этого посланного небом решения. Остин улыбался, поглядывая то на свои часы, то на Люси. Ей хотелось много о чем его расспросить. Однако выражение его лица успокоило ее.
– Сейчас я буду готова, – сказала она и в свою очередь вышла из комнаты. Продолжая все время говорить и суетиться за укладкой, пеленать юного лорда и проверять, в порядке ли пеленки, они всё успели к назначенному Остином времени, и миссис Берри уже баюкала малютку.
– Он у нас всю дорогу проспит, – сказала она. – Он получил столько, что и олдермену бы хватило, и после обеда он у нас будет крепко спать, наш малышка!
Перед тем как уехать, Люси побежала наверх к леди Феверел. Она вернулась за младенцем.
– Одну только минуту, мистер Вентворт…
– Пусть даже две, – ответил Остин.
Маленького Ричарда унесли наверх, и, когда Люси вернулась, глаза ее были полны слез.
– Она думает, что больше никогда его не увидит, мистер Вентворт.
– Увидит еще, – спокойно сказал Остин.
Они отправились в путь, и Люси достаточно было видеть возле себя Остина, чтобы отвлечься от того самоотверженного поступка, на который она решилась.
– Надеюсь, что маленький не проснется, – сказала она, ее это волновало больше всего.
– Не проснется! – кричит шествующая за ними следом Берри, возложившая на себя обязанности няньки. – Он наелся так, что пузико надулось. Крошка ты моя! Ягненочек мой! Птичка ты моя! Красавчик ты мой! И не беспокойтесь – пока не распеленают, он у меня не проснется. Такая уж у него натура!
Есть мощные цитадели, взять которые можно только приступом. Баронет сидел один у себя в библиотеке, измученный своим безмерным сопротивлением и гордый тем, что не сдался; он сидел там, вселяя страх в сердца друзей и в свое собственное сердце. Услыхав, что лакей его с выдающимися икрами торжественно произнес имя Остина, он оторвался от книги, поднял голову и потянул вошедшему руку.
– Рад тебя видеть, Остин, – ни один мускул у него на лице не дрогнул. Однако не прошло и минуты, как он понял, что крепость начали штурмовать.
Раздавшийся возглас, который издала миссис Берри, довел до его сведения, что в комнату вошел не один только Остин. Немного поодаль, в стороне от освещенного лампой круга, стояла Люси. Миссис Берри была у самой двери. Дверь была полуоткрыта, и, заглянув в нее, можно было увидеть окаменевшую фигуру высокого мужчины. Взглянув поверх лампы, баронет, обнаружив присутствие женщины, тут же поднялся с кресла. Остин сделал шаг назад и, взяв Люси за руку, подвел ее к баронету.
– Я привез к вам жену Ричарда, сэр, – сказал он, радостно и простодушно на него глядя, и взгляд этот обезоруживал.
Очень бледная, дрожавшая от страха Люси поклонилась. Она почувствовала, как обе ее руки очутились в чужих руках, и услыхала приветливый голос. Может ли быть, чтобы этим голосом говорило страшилище, каким она представляла себе отца ее мужа? Охваченная волнением, она подняла глаза: баронет все еще не выпускал ее рук. Он взирал на сделанный Ричардом выбор. Неужели он в самом деле мог думать, что эти ясные глаза намеревались разлучить его с сыном? По выражению ее лица он понял, как ей трудно в эту минуту, и тут же принялся с участием расспрашивать ее о том, как она себя чувствует, и пригласил ее сесть. Миссис Берри успела уже водрузиться в кресло.
– Куда вы хотите, чтобы выходила ваша спальня? – спросил баронет. – На восток?
«Неужели мне суждено здесь остаться?» – спрашивала себя пораженная всем этим Люси.
– А может быть, вам лучше сразу же поселиться в комнате Ричарда? – продолжал баронет. – Вы будете глядеть оттуда на долину Лоберн и дышать свежим воздухом по утрам, и вам легче будет привыкнуть к новому месту.
Люси густо покраснела. Миссис Берри кашлянула, словно желая этим сказать: «Мы победили!» Сомневаться не приходилось: как это поначалу ни могло показаться странным, но крепость была взята.
– Люси, должно быть, устала, – сказал Остин, и когда она услыхала, как спокойно он произнес ее имя, глаза ее оросились слезами благодарности.
Баронет потянулся к звонку.
– Так вы, что же, приехали одна? – спросил он.
И тут миссис Берри шагнула вперед. Не сразу, правда: видно было, что ей не так-то легко сдвинуться с места, но едва только она очутилась в освещенном лампой кругу, волнение ее сделалось явным. Руки ее, сжимавшие закутанного младенца, дрожали.
– А кстати, кем он приходится мне? – как бы между прочим спросил Остин, подойдя к младшему отпрыску рода и раскрывая его личико. – Мои родственные связи с ним не столь отчетливо выражены, как ваши, сэр.
Наблюдая эту сцену со стороны, можно было подумать, что баронет смотрит на своего внука с учтивым безразличием человека, готового сказать приятные слова матери любого ребенка.
– Право же, мне кажется, что он похож на Ричарда, – смеясь сказал Остин. «Я уверена, что это так!» – говорили обращенные на него глаза Люси.
– Как две капли воды, – едва слышно пробормотала миссис Берри; однако видя, что дед ребенка молчит, сочла, что ей надо набраться храбрости и все сказать. – И он такой же крепыш, каким был его отец, сэр Остин, и это при всех наших бедах. Точен как часы! Нам и не нужно никаких часов, с тех пор как он родился. Мы по нему определяем время и днем и ночью.
– Вы, разумеется, сами его кормите? – спросил баронет у Люси и был удовлетворен полученным ответом.
Миссис Берри собиралась показать удивительные ножки младенца. Боясь, как бы он не показал вслед за тем всю мощь своего голоса, Люси попросила ее не будить его.
– Не так-то легко это сделать, – сказала миссис Берри и снова принялась твердить, какой маленький Ричард здоровяк, говоря, что в этом нет ничего удивительного для тех, кто знает, как прекрасно его кормят и сколько внимания ему уделяет его мать, а потом только глубоко вздохнула и умолкла.
– С виду он здоровый, – сказал баронет, – но не очень-то я разбираюсь в маленьких детях.
Таким образом, сдав свои позиции, Рейнем признал права своего нового наследника, который в эту минуту был унесен, для того чтобы стараниями домоправительницы его водворили в ту самую комнату, где прошли первые годы жизни Ричарда.
Остин нисколько не думал об одержанной им победе.
– Она очень мила, – изрек баронет.
– Да, в ней есть какая-то притягательная сила, – ответил Остин. На этом все и окончилось.
Гораздо более оживленный разговор происходил в это время наверху, где Люси и миссис Берри сидели вдвоем. Люси ждала, что она будет говорить о том, как их приняли в Рейнеме и о самом доме, о расположении комнат и о счастливой жизни, которая их там ожидает. Миссис Берри, однако, то и дело смотрелась в зеркало. Первыми ее сколько-нибудь внятными словами были:
– Милая моя, скажи мне чистосердечно, как я выгляжу?
– Право же, очень хорошо, миссис Берри; можно ли было думать, что он окажется таким добрым, таким внимательным?
– Уверена, что я похожа на старую салопницу, – продолжала миссис Берри. – Боже ты мой! Одним выстрелом двух зайцев. Ну а теперь как, по-твоему?
– Никогда я еще не видела в двух людях такого удивительного сходства, – продолжала Люси.
– Сходства! Да ты только взгляни на меня, – миссис Берри вся дрожала, и ладони у нее горели.
– Вы точно в лихорадке, миссис Берри. Что же это такое?
– Вот так, почитай, девка молодая дрожит, коли кого полюбит.
– Ложитесь-ка лучше спать, милая миссис Берри, – сказала Люси, ласково надувая губки. – Я вас раздену и поухаживаю за вами, моя дорогая! Вы так переволновались.
– Ха-ха! – истерически засмеялась миссис Берри. – Она думает, что все это из-за нее. Да это детские игрушки, девочка моя. Только никак я не ожидала, что все сегодня вечером ужастью такой обернется. На ночь в этом доме остаться я никак не могу, родная моя!
Люси была поражена.
– Не сможете остаться на ночь, миссис Берри? Да почему же это, дурочка вы этакая? Впрочем, я знаю.
– Знаешь! – вскричала миссис Берри, недоверчиво на нее глядя.
– Вы боитесь привидений.
– Будешь бояться, когда в них шесть футов с лихвой и они рычат, когда их в ногу булавкой кольнешь. Я Берри моего увидала!