Три дня назад они перехватили радиограмму подводной лодки «Феникс». Танкер «Нафуза» с двумя эсминцами замечен в море Сулавеси. Уильямс еще вчера рассчитывал увидеть этот конвой, но обманулся в своих ожиданиях. Пока на экране появились только радар патрульного эсминца и еще несколько поисковых сигналов из внутриостровного пространства. А все остальное электронное оборудование он приказал зачехлить.
Командир быстро оглядел людей на мостике, чтобы убедиться в надлежащей бдительности. Во время долгих ночных вахт легко устать и расслабиться. Рулевой второго класса Гарольд Сторджис сжимает штурвал и напряженно вглядывается в освещенный тусклым красным светом репитер гирокомпаса. Справа у системы оповещения матрос первого класса Тацунори Хара, поднеся к глазам бинокль, смотрит на нос. Двое впередсмотрящих внимательно обшаривают свои сектора. Еще двое по крыльям мостика тоже глядят в бинокли. Все тихо, слышны лишь пыхтенье дизелей да плеск воды, наползающей на нижнюю палубу и выливающейся сквозь стоки и шпигаты.
— Мостик! — донесся из репродуктора голос Ромеро.
— Здесь!
— Командир, РТР засекла три мощных радара. В библиотеке числится только один — это «Нафуза». Другие не идентифицируются.
Сердце забилось в груди, как перед ответственным матчем. Язык сделался чугунным, неповоротливым, горло превратилось в знойную пустыню.
— Так, — услышал он свой странно спокойный голос. — Дальность и пеленг.
— Дальность девяносто миль, истинный пеленг два-два-пять.
— Скорость хода?
— Что-нибудь десять-одиннадцать узлов, сэр.
Реджинальд быстро произвел в уме подсчеты. Конвой должен прибыть на место завтра днем — около пятнадцати часов. Он бросил взгляд к восточному горизонту, где намечалось слабое розовое сияние, напомнившее ему о том, что до рассвета осталось несколько минут. Черт возьми, надо погружаться, иного выхода нет. Аккумуляторная батарея полностью заряжена, и топлива по меньшей мере еще на неделю. Он наклонился к микрофону.
— Штурманский отсек!
— Здесь штурманский отсек! — ответил Сехеи Имамура.
— Глубина под килем.
— Сто сорок саженей, командир.
— Дайте курс на середину прохода.
— Ноль-три-два.
— Глубина за четыре мили от него.
— Сотая изобата как раз проходит через ту точку.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Уильямс.
Значит, они смогут подойти к месту встречи, и арабские сонары времен Второй мировой войны их не засекут. А если враг схитрил, вооружил свои эсминцы новым оборудованием, тогда хана. Но выбора нет. Только с той позиции у него будет наилучший шанс для нанесения торпедного удара по танкеру. Он тихо сказал Сторджису:
— Право на борт, курс ноль-три-два.
Сторджис повторил приказ и переложил руль.
Уильямс набрал в легкие воздуху и крикнул:
— Впередсмотрящим очистить мостик! Готовиться к погружению!
Он услышал, как команды передаются через открытый люк рубки.
Двое впередсмотрящих быстро оставили свой пост у перископа и юркнули в люк, за ними спустились двое с левого и правого борта, потом Хара и Сторджис. Последний взгляд к горизонту, перед тем как покинуть мостик — и Реджинальд скомандовал:
— Погружение!
Нажав одной рукой кнопку сигнала тревоги, он потянул другой за деревянную ручку и со звоном захлопнул люк. Затем повернул рукоятку герметичного задраивания. По судну пронесся рев старого автомобильного клаксона. Операторы поста погружения заработали рычагами, послышались хлопки открывающихся клапанов в цистернах главного балласта. С толчком, сотрясшим рулевую рубку, закрылся колпак приемной шахты, на смену уханью дизелей пришел ровный гул электромоторов.
Он спустился по трапу и встал у перископов — широкоугольного, ночного, и командирского. Рулевой Сторджис по-прежнему стоял впереди и глядел на приборы: индикатор скорости, приемник воздушного давления, репитер гирокомпаса, глубомер, манометр, устройства связи с машинным отсеком, счетчик оборотов, рулевой указатель. Слева от Сторджиса телефонист Рэндольф Дэвидсон — Рэнди — нацепил наушники и не сводит глаз с пульта.
Справа на стуле перед старым сонаром «Тип Четыре» поместился Ромеро, тоже в наушниках. Прибор поставлен на «пассивное» слежение до особых распоряжений командира. Старшина Тадаси Такигути вперил взгляд в пустой экран радара. У компьютера управления торпедами никого нет.
— Продувку отставить! — крикнул командир поста погружения, энсин Герберт Бэттл.
Лодка пошла носом вниз, покачалась и легла на левый борт. Прежде чем Уильямс успел сказать слово, Бэттл напустился на двоих матросов, что стояли у креномера:
— Куда смотрите, мать вашу! Крен!
Лодка мгновенно выправилась.
— Зеленый на борту!
— Зеленый в воздухе! Давление в лодке!
— Хорошо, — отозвался Уильямс.
Итак, «рождественская елка» загорелась зелеными лампочками, показывающими, что все отверстия в корпусе закрыты. При возгласе «давление в лодке» он почувствовал легкую боль в ушах, поскольку давление воздуха увеличилось для проверки на течь.
— Перекрыть воздух, погружение на шестьдесят четыре фута! — приказал он.
При таком погружении перископ будет выступать над водой на полтора фута.
— Есть на шестьдесят четыре фута! — повторил Бэттл.
Уильямс услышал свист воздуха, выходящего из цистерн главного балласта и дифферентных цистерн. Почувствовал, как увеличивается курсовой угол. Море с плеском наползало на мостик, закрывая иллюминаторы. Давление на барабанные перепонки ощущалось все сильнее, по мере того как лодка уходила на глубину. В голове пронеслась мысль, посещающая в таких случаях каждого подводника: доведется ли еще всплыть, увидеть землю, небо, глотнуть свежего воздуха? Отбрось мрачные предчувствия, насладись глубокой тишиной, воцарившейся на борту… Несмотря на работу вентиляционной системы, сразу стало жарко, и в ноздри шибанул знакомый запах всех старых подлодок — смесь мужского пота с дизельным топливом.
— Сорок пять футов, сэр! — доложил Герберт Бэттл.
— Хорошо.
— Пятьдесят! Уменьшить скорость погружения!
Напор вливающейся через клапаны воды стал слабее, и Уильямс ощутил, как уменьшается наклон.
— Выравниваемся, капитан.
— О'кей.
— Проходим пятидесятифутовую отметку.
— Курс ноль-три-два, — сказал он Сторджису.
— Есть, сэр. Перехожу на ноль-три-два.
— Вперед помалу!
Гул моторов сделался еще тише.
Уильямс снял с потолка микрофон.
— Слушать всем! Будем маневрировать. Всем оставаться на местах, пока не подойдем на четыре мили. Потом заступает вахта левого борта, до подхода этой су… До подхода «Нафузы». Помните о сторожевом эсминце. Пойдем на малом ходу и ляжем в дрейф, пока сонар не уловит кавитацию. Тогда и сварим всмятку сволочей!
Лодка огласилась победными криками.
13
Все началось в девять тридцать. «Аясе» сообщил, что его с большой высоты атакуют двенадцать пикирующих бомбардировщиков «Штука» и пять «Дугласов DC—6». Затем рация внезапно смолкла. Все ожидали, что Фудзита пошлет на подмогу истребители, но старик ничего не предпринял, чтобы спасти атакуемый фрегат. Он лишь увеличил число впередсмотрящих, назначив по двое в каждый сектор. В десять ноль-ноль второй разведчик прислал обрывочное донесение о двух авианосцах и эскорте на двадцати одном градусе тридцати минутах северной широты и ста шестидесяти одном градусе восточной долготы. Затем и этот передатчик заглох.
Через несколько минут после поступления второго сигнала DC—6, пролетающий почти на тридцати тысячах футов, заметил оперативное соединение. ВВП из шести «Зеро» быстро сбил его, но все поняли, что авианосец обнаружен. Противнику известно их местонахождение, так что до схватки, видимо, осталось несколько часов.