- Командир! - донесся из рубки голос техника по ремонту электронного оборудования Мэтью Данте. - РТР [радиотехническая разведка; электронное устройство для радиоперехватов] починили.
- Отлично, Данте. Сигналы есть? - спросил Уильямс, нагибаясь к люку.
- Два передатчика по пеленгу Сайпана и Тиниана с характерным почерком наземного радара. Но в моей библиотеке противника их нет. Очень мощные, сэр, каждый, как минимум, пять тысяч пятьсот мегагерц.
- Ищут нас?
- Нет, сэр. Расстояние слишком велико, и кривизна Земли не дает им нас обнаружить.
- Хорошо, что еще?.. Суда? Самолеты?
- Нет. Обычный радиообмен "корабль - корабль" засоряет ионосферу, есть слабая пульсация на островах Гилберта, Маршалловых и Каролинских - вот и все.
- А как насчет нашего передатчика системы "свой - чужой"?
- Увы, сэр. Пока не действует.
- Черт! - Уильямс даже сплюнул от злости. - Вот что, Данте, сиди и глаз не спускай с экрана.
- Слушаюсь, сэр.
- Самолеты! Самолеты! Пеленг два-четыре-ноль, высота пятьдесят! крикнул впередсмотрящий с площадки перископа.
Все запрокинули головы; расчет пятидюймовки засуетился у орудия. Сняв "Браунинг" с предохранителя, Брент чуть согнул колени, взялся за рукоятки и положил большие пальцы на гашетки. Краем глаза увидел, как Хамфри Боумен распаковал еще один ящик с боеприпасами.
- Артиллерия, к атаке самолета по левому борту готовсь! - крикнул Уильямс.
Брент поймал в прицел снижающуюся машину. Звездообразный двигатель, белые крылья; сверху кружат еще два белых самолета. Первый истребитель явно "Зеро", а два других ему не знакомы. Очередной фокус арабов?.. Но едва самолет вышел из пике, Брент сразу углядел красный обтекатель.
- Йоси! - крикнул он. - Йоси Мацухара!
- Какой еще Йоси? - набычился Уильямс.
- Это наш самолет, командир.
- Мы сейчас не опознаванием заняты, - буркнул Уильямс, глядя в бинокль. - А определением дальности.
- Вы что, ослепли? Это же "Зеро"!
Боумен и все остальные на мостике повернулись к нему, ошалев от такой дерзости.
- Отставить, лейтенант! - взревел Уильямс. - Я никому не позволю делать заходы над моей лодкой. Мне плевать, будь он сам Иисус Христос!
Брент поставил пулемет на предохранитель и замахал руками, глядя в небо.
- Это наши истребители, понимаете вы или нет? Личные цвета Йоси Мацухары!
- Мир праху его, если окажется в створе! - отрезал Уильямс.
Брент вихрем обернулся к нему, напряг плечевые мышцы, сверкнул глазами. Негр ответил ему не менее красноречивым взглядом. Окружающие только рты поразевали. Надо же, командир и старший помощник, кажется, готовы пустить в ход кулаки. Чего только на свете не бывает!
Как будто почуяв опасность, истребитель чуть поднялся и выставил напоказ опознавательные знаки. На такой высоте пулеметы его не достанут, а пятидюймовка - вполне.
- Разрешите открыть огонь?! - выкрикнул командир орудийного расчета Фил Робинсон.
- Не-ет! - завопил Брент.
Уильямс вдруг сменил гнев на милость; в голосе послышались примирительные нотки.
- Ладно, мистер Росс, вы правы. Отставить, Робинсон! Это японец.
Он вновь покосился на Брента. В черных горящих глазах были тревога и усталость. Он понял, что старший помощник тоже на пределе, и раскаялся в своей горячности.
Тем временем и Брент малость поостыл. С его стороны непростительно так выходить из себя. Напустился на командира при подчиненных! Тем более тактически Уильямс опять совершенно прав, но Брент не привык приносить друзей в жертву тактике. Теперь негр пытается загладить неловкость. Вздохнув и проглотив ком в горле, Брент приставил к глазам бинокль.
"Зеро" вновь вошел в неглубокое пике и Йоси, открыв фонарь, махал им рукой. Двигатель дал обратную вспышку, и за хвостом самолета, точно знак препинания, осталось маленькое облачко черного дыма.
- Сбросил газ! - крикнул Брент.
- Хорошо, - откликнулся Уильямс. - Поставить пулеметы на предохранитель.
Скользя над самой водой, изящный истребитель с грацией парящей чайки приблизился к корме. Брент залюбовался прекрасной птицей. В душе разливалось тепло, как будто он обнял старого друга. Красный кожух, прикрывающий новый мощный мотор "Сакаэ", торчащие из крыльев дула 20-миллиметровых орудий, бороздки в обтекателе для двух парных пулеметов калибра 7,7 миллиметра, изящно скругленные крылья и хвост, длинный, сверкающий на солнце фюзеляж, выкрашенный белой краской, открытый фонарь, а за ним лицо пилота. Он машет, улыбается, подняв летные очки на белую головную повязку.
Впервые за много дней Брент ощутил прилив невероятной радости и спокойствия. Йоси Мацухара! Он уронил бинокль и стал лихорадочно размахивать руками.
- Банзай! Банзай!
К нему тут же присоединились Юйдзи Итиока и Тацунори Хара. Американцы вопросительно уставились на них.
- Какого черта? - властным, командным голосом спросил Уильямс.
Брент ответил кратко, с надлежащей почтительностью и все же не смог до конца заглушить в себе неприязнь.
- Старинное японское приветствие.
Уильямс хмыкнул, так и не в силах отделаться от недавней вспышки гнева.
Хамфри Боумен тыча пальцем в истребитель, заходящий на правый борт, спросил у Юйдзи Итиоки:
- Что за белый платок у него на голове?
Тот вылупил на него глаза.
- Это не платок!
- А что?
Гордая прекрасная птица легла на крыло всего в нескольких футах от правого борта подлодки и промчалась мимо. Когда утих рокот мотора, японец объяснил:
- Это повязка хатимаки. Ее носят те, кто готовы отдать жизнь за императора.
Наступило молчание; люди не отрывали глаз от "Зеро".
- Вы до сих пор верите в эту чушь? - спросил Боумен.
Уильямс неловко повертел шеей; хотел что-то вставить, но передумал.
- Мы следуем кодексу бусидо, - с гордостью отозвался Итиока.
Обычно молчаливый матрос первого класса Тацунори Хара назидательно втолковывал Боумену:
- Все японцы воспитаны в традициях бусидо. Мы знаем наизусть "Хага-куре" и глубоко чтим микадо...