- Готовность плюс два, господин адмирал! - доложил Наоюки.
Капитан первого ранга Араи склонился над маленьким столиком с навигационными картами, а рулевой первого класса Кинити Кунитоми смотрел на репитер гирокомпаса и диктовал координаты относительно ориентиров на суше:
- Нодзимазаки два-семь-ноль, Ирозаки ноль-пять-пять, южная оконечность Осимы один-один-ноль!
Араи щелкал параллельными линейками и перемещал карандаш по карте. Наконец он обернулся к Фудзите.
- Предлагаю курс два-один-ноль, адмирал.
- Действуйте. Матрос Наоюки, флажный сигнал: "Следуем курсом два-один-ноль, скорость шестнадцать".
Через несколько секунд под ветром замелькали вымпелы на фалах.
Брент усмехнулся. Ни один пеленг не выверен по радару. Фудзита и Араи так хорошо знают пролив и так доверяют старой навигации, что им и в голову не приходит обращаться к радиолокации, если нет густого тумана. К тому же Фудзита соблюдает радиомолчание.
Послышался крик с фор-марса:
- Эсминцы подтверждают!
- Сигнал исполнить! - скомандовал Фудзита.
После того как с сигнального мостика доложили об исполнении сигнала всеми судами сопровождения, адмирал крикнул в рупор:
- Право на борт! Курс два-один-ноль, скорость шестнадцать!
Вахтенные в ходовой рубке повторили приказ, и авианосец повернул вправо. Подошвами Брент чувствовал, как турбины набирают обороты.
- Курс два-один-ноль. Скорость шестнадцать узлов. Восемьдесят три оборота.
- Хорошо.
Нос гиганта направлен в открытое море. По мере того как волнение усиливается, "Йонаге" все труднее пропускать под корпусом мощные валы. Северный ветер срывает дыхание с губ клочьями белого пара. Ветрозащитный экран холодит ладони даже сквозь кожаные перчатки.
Американец сдвинул на лоб очки и взглянул на эсминец, идущий в пятистах ярдах по правому борту. Волны, которые громада "Йонаги" распихивала почти играючи, для 2100-тонного эсминца были скалистыми горами. Узкое судно, перегруженное артиллерией, зарывалось носом. Волны ударяли в полубак и перетряхивали корабль от носа до кормы. Порой он устрашающе проваливался в пучину, и Брент, видя одну надстройку, невольно задерживал дыхание. Но маленький отважный эсминец вновь показывался на поверхности и вступал в борьбу с очередным обрушивающимся на него гребнем.
Брент покосился на Байрона Уайтхеда. После церемонии казни прошло четыре недели, и все это время контр-адмирал, если и обращался к нему, то исключительно по вопросам кодов и шифровок. Послание, полученное накануне, и вывело эскадру в море. "Блэкфин", патрулирующий вдоль берегов Томонуто, передал на "Йонагу" сообщение ЦИЗРА. ЦИЗРА - акроним, коим назван шифр, разработанный совместно ЦРУ и израильской разведкой специально для "Йонаги" и военно-морских сил, подчиняющихся адмиралу Фудзите. Хотя передача заняла доли секунды, Уильямс, бесспорно, рисковал. Однако новости оправдывали риск: оперативное соединение арабов, включая три отремонтированных "Джиринга", вышло в море. Два авианосца и два крейсера двигались северо-западным курсом, очевидно, в поддержку своим поредевшим силам на Марианах. Или это просто вызов "Йонаге", стремление разрешить конфликт раз и навсегда? Фудзита несказанно обрадовался вестям. Сопровождение в полном порядке, авиаотряд почти укомплектован, руки так и чешутся вступить в бой. Даже ложный выпад на Марианах - с тем чтобы выманить лису из норы - не понадобился.
Миновав острова Осима, Ниидзима и Микура, эскадра поменяла курс на один-три-пять. Фудзита всем объяснил на совещании: этим курсом они выйдут в Тихий океан и окажутся на расстоянии шестисот пятидесяти километров от Марианских островов. Там, на грандиозной морской арене, адмирал рассчитывает встретить противника. Его нисколько не смущает численный перевес арабов: главное - готовность драться до победного, которую у самураев никто не отнимет.
В полдень штормовой фронт сдвинулся к востоку, море успокоилось, и солнце стало пробиваться сквозь рассеивающиеся облака. Темно-синяя полоска Японских островов давно скрылась за горизонтом. Телефонист вдруг прижал ладонями наушники и нахмурился. Послушав, доложил адмиралу:
- На радаре большое скопление самолетов, истинный пеленг три-пять-ноль, дальность триста десять километров. "Свой - чужой" идентифицирует "своих".
- Отлично. Это наши звенья.
Через полчаса вдали по правому борту замелькали точки и послышался нарастающий рокот.
- Флажный сигнал! - крикнул Фудзита. - Принимаем на борт самолеты. Приготовить полетную палубу.
Авиаотряд приближался подобно стае перелетных гусей. Техники в цветных комбинезонах побежали на полетную палубу вытягивать из пазов внушительное стальное заграждение. Самолет, который не сумеет зацепить страховочные тросы, будет задержан и, возможно, разобьется об этот барьер.
Фудзита, глянув на гафель, велел флажным сигналом сообщить эскорту новый курс, и когда ответ от всех судов был получен, приказал:
- Сигнал исполнить!
Вымпелы убрали на всех судах одновременно, после чего старик скомандовал в рупор:
- Лево на борт! Курс ноль-восемь-ноль, скорость двадцать четыре.
Синхронно с эсминцами, словно прима в окружении кордебалета, авианосец повернул и ускорил ход.
- Курс ноль-восемь-ноль, господин адмирал. Скорость двадцать четыре узла, сто двадцать восемь оборотов! - донеслось из переговорной трубы.
Фудзита удовлетворенно кивнул.
Судно держало нос по ветру, палуба чуть-чуть покачивалась, и старый японец впервые за все время повернулся к Уайтхеду.
- Готовимся к приему самолетов, адмирал.
- Вижу, сэр. - Он взглянул на часы. - Только уже поздно. Успеете ли посадить всех до темноты?
Фудзита беспокойно огляделся. Солнце действительно клонится к западу.
- Надо успеть.
Рев авиадвигателей нарастал; экран вздрагивал под пальцами Брента; первые бомбардировщики уже заходят над кораблем против часовой стрелки. Белые истребители еще парят высоко в небе.
- Поднять до места! - скомандовал адмирал.
С фала взвился черно-белый вымпел. Одетый в желтый комбинезон регулировщик посадки заступил на пост с кормового края надстройки. Развел веером желтые флажки. Потом поднял их, показывая на себя.