— Потому что я верю в это.
Все удивлённо посмотрели на него. Его ответ немного удивил членов совета города.
— Верите? Я не совсем понимаю? — спросила Суорри.
— Это сложно объяснить и мне не хватило бы и нескольких лет для этого. На моей планете девяносто пять процентов населения верят в высшее существо, которое создало всё сущее. Для кого-то это Бог, для кого-то Будда, для кого-то Аллах и многие другие. Но все они едины в одном, что что-то или кто-то защищает нас, влияет на ниши судьбы, помогает нам, когда мы в этом нуждаемся, наказывает, когда мы того заслуживаем и поощряет, когда мы поступаем правильно.
— По-моему, верить в кого-то, кто влияет на вашу жизнь извне, верить в высшее существо, обладающее невероятным могуществом? — вставил Олэйк. — Это верх глупости и архаизма. Давно всем известно, что нет никаких высших сил и таких понятий, как судьба, рок, фатум — этого всего нет и быть не может. Только человек, его труд и решения определяют настоящее и будущее, как человека, так и всего человечества.
— Но мы верим! — вставила Марцелла. Она поднялась, вышла из-за стола, сделала несколько шагов по направлению к Егору, посмотрела прямо в его глаза. В них Егор увидел то, что давно не замечал во взгляде жителей империи — веру. Ту самую веру, которая присуща только землянам и никому более. — Мы верим, — продолжила Марцелла. — Мы верим в Создателей Сущего.
— Бросьте, Марцелла! Это же сказки для маленьких детей. Для жителей империи, как мне рассказывал мой отец, а ему его отец — это всего лишь пережиток прошлого, традиция. Создатели Сущего — всего лишь отблеск древней могущественной расы людей, живших до нас, наших предков. Позже мы возвели их до уровня богов, но они всего лишь люди — не более. И уж точно они не определяют нашу судьбу и не влияют на наши жизни. Марцелла, вы же человек науки, как вы можете говорить подобное?
— Надежда! Это то, что даёт нам вера. Надежда на лучшее будущее. Неважно верите вы в богов или в людей, но вы должны верить — это позволяет и вам, и другим делать всё, чтобы выжить. Сейчас нам именно это и нужно, верить, что мы даём лучшее будущее для всех, неважно кто это — житель города или шахтёрских поселений. Все мы люди, и все мы имеем право на спасение. Поймите, именно сострадание к другим делает нас настоящими людьми, человечеством, а не бесчувственными машинами.
— Всё это прекрасно и невероятно чувственно, но вернёмся к нашей проблеме, — сказал Фалинов. — Проблема остаётся и времени для её решения всё меньше. Нам необходимо принять решение прямо сейчас. Предлагаю голосование, кто готов поддержать план мистера Зорина?
— Я верю вам, — сказала Марцелла Солт.
— Я, против! — спокойно и даже мелодично сказал Праймс.
— Я поддерживаю Праймса, — высказался Олэйк, после чего добавил. — Если мы заберём слишком много людей, то рискуем потерять всех. Как учёный я не могу этого допустить.
— Эвалин, ваше слово.
Доктор Суорри сидела, молча, и пристально разглядывала небольшой участок стола перед собой, как будто в нём заключался целый мир. Затем она окинула взглядом всех присутствующих и, наконец, произнесла:
— Это очень тяжёлое решение, с одной стороны у нас есть шанс спасти наших людей, но при этом обречь тысячи на мучительную смерть. С другой стороны мы должны рискнуть, чтобы спасти всех, но при этом велика вероятность, что все мы и погибнем. Как человек, я хочу спастись не меньше других, но, как врач, я должна бороться за каждую жизнь, даже если надежда призрачна. Я поддерживаю план нашего гостя.
— Итак, два голоса за, два против.
— Три голоса, против, — сказал Фалинов. — Простите, Егор. Вы мне симпатичны и я прекрасно понимаю, что вы хотите спасти людей, но риск слишком велик. Я должен заботиться о людях, которые ждут от меня этого.
— Кэно? — обратился он к Таррик.
— Когда я приняла этот пост, то поклялась защищать людей города от всех угроз. И признаться, от части, во всём, что сейчас происходит, есть и моя вина. Я направила нашего гостя активировать порталы, я дала ему карту и позволила забрать шар силы. Я, и только я подвергла наших людей и эту планету опасности. Признаюсь, я не предполагала, что будут подобные последствия и, что нам придётся принимать столь важные решения, этого никто не мог предположить. Но это случилось и мы на краю гибели только по моей вине. Наши люди, и все люди на этой планете.
Было ощущение, что она не говорит с присутствующими, а скорее сама с собой. Как будто она исповедовалась перед невидимым собеседником. После небольшой паузы Омела добавила: