Сейчас царица Бездны, Никс, приняла одну из своих излюбленных воплощений – прекрасной женщины с бледно-серой кожей, чёрными глазами и очень темно-фиолетовыми волосами. Чьи волосы длиной до талии тщательно заплетены в косу с обеих сторон и собраны в высокий пучок, частично удерживаемый золотой короной. И в её волосах плавают звезды ночного неба, медленно поглощаемые тьмой и рождённые заново.
Она одета в изящные одежды из пурпурной и серой ткани с золотыми вставками. Ее золотые наплечники имеют форму пары полумесяцев, у каждого из которых есть по одному тонкому фиолетовому крылу, похожему на летучую мышь. Ее грудь, лоб и пирсинг в мочке уха украшены алыми кристаллами в форме. Корона, как и подобает истинной царице, украшена многочисленными бледными звездами, мерцающими и переливающимися во тьме.
Подобную привычку она взяла с Меруина, вначале просто подражая ему, а после ей и самой понравилось принимать подобные облики. Но Безымянный предпочитал «более рациональный облик», как сама она любили утверждать.
Безымянная всё же немного уподобилась Меруину и Никс, но лишь в плане формы. Его облик был похож на грубо и неумело сделанную поделку из дерева или глины: её лицо было безликим, словно у манекена; руки и ноги были разной длинны – правая была намного длиннее левой, почти на двадцать сантиметров, – его ноги были непропорционально большие по сравнению с тощим телом; физиологические половые признаки мужчины или женщины отсутствовали. Верхняя часть тела – примерно до живота, – были полностью белого цвета, а вся нижняя часть – чёрного.
История этих троих началась ещё задолго до появления времени, пространства и разумных существ. Они застали войну Древних – существ, что были сотворены почти одновременно с их Великими родителями: Хаосом, Бездной и Пустотой. Бесконечное количество лет продолжалась эта война, в которой просто не могло быть победителя, если бы не эти трое.
Этот нечестивый союз позволил им заточить своих бессмертных братьев и сестёр – если конечно так можно было назвать тех существ, – в глубины Хаоса. Так они поделили между собой Бездну, Хаос и Пустоту, устраивая игры в обоих из трёх первозданных основ.
Их местом встречи стало небольшое пространство между Хаосом, Пустотой и Бездной. За спинами каждого из них находился их домен: так позади Никс располагалась Бездна, всепоглощающий вихрь, затягивающий в себя Хаос; позади Безымянного находилась абсолютно пустое, чёрное пространство – Пустота; замыкал всё это Меруин, позади которого расположился вихрящийся и вечно изменчивый Хаос с мириадами вселенных внутри себя.
Между ними находилась, подобно карте, уменьшенная копия Хаоса с его бесконечными просторами. В любой момент каждый из них мог увидеть на этой карте любую вселенную, любую планету, любой город, стоило лишьь этого пожелать.
– Эта игра была скучновата, мои дети не смогли разгуляться на полную и были изгнаны обратно в Бездну. Лишь у Пустоты была хоть сколь значимая роль! Она смогла помочь своему носителю и на мгновение вторгнуться в Хаос! А ещё этот наглый Бог – Космический Странник с его игрушками, который испортил всё веселье! Не понимаю, почему ты до сих пор с ним не расправишься? – капризно и с нотками обида произнесла Никс. Она сложила руки на груди, а её чёрный взгляд упал на гоблина. – А ещё ты вмешался в Игру. Думал, мы не заметим подмену миров?
– Ох, прости, любовь моя, поверь я не хотел обидеть тебя или Безликого. В следующей Игре ты станешь главной, – извиняюще улыбнулся Меруин. – А на Странника у меня ещё есть свои плана. Он очень настырный и меня интригуют его действия.
– А я уже, – она озорно захихикала. – Наша милая пустота уступила мне право первенства.
– Вот как… – задумчиво протянул Меруин, взглянув на карту Хаоса. – И какому из миров не посчастливилось попасться на твой взор в этот раз?
– Выбирала не я, а Безымянный, – Никс изящно махнуло в сторону воплощения Пустоты, – это было одним из его условий.
Безымянный кивнул и занёс руку нах изображением Хаоса. В то же мгновение он рассеялся и перед ним появилась планета – половина её постоянно находилась во тьме, а другая – на свету.