— Следовательно, ты красива?
— Ты смеешься надо мной! Нет, я не красива. Я никогда себя таковой не считала. Но вот Тод очень красив. Между прочим, он управляет всем поместьем Мейденхолла. Он знает всех в лицо, ему известны их проблемы. Когда кто-то болеет, Тод следит, чтобы ему обеспечивали надлежащий уход. Он всегда старается поддержать тех, кому тяжело. А особое внимание он уделяет детям, потому что они не видят его уродства. — Эксия улыбнулась. — Они чувствуют его доброту. Тод очень хороший человек.
— Но он не любит Франческу.
— Никто из тех, кто ее хорошо знает, не любит Франческу, — с пренебрежением произнесла она. — Кроме тебя. Под маской ты видишь деньги. Как и все на свете.
— Франческа не заботится о людях, проживающих в поместье?
Джеми вспомнил, как сестры уверяли его, что он несет ответственность за жителей всех ближайших деревень. «Монтгомери владели этой землей веками, поэтому каких-то два года не лишают тебя ответственности за нее» — такова была их философия.
— Франческа даже не знает, как их зовут. Франческа хочет…
— Ну, и что же хочет Франческа?
— Ты опять пытаешься узнать у меня, как успешнее за ней ухаживать? Может, стоит посоветовать преподнести ей еще один букет маргариток? Полагаю, тебе стоит запереть ее в комнате, доверху забитой этими цветами.
— Нет, я не спрашиваю, как ухаживать за ней. Я… — Да, о чем же он спрашивал ее? — Чего ты хочешь от жизни?
— Свободы, — без колебаний ответила Эксия. — Чтобы не жить взаперти. Чтобы иметь возможность идти, куда хочу и когда хочу. — Она опять посмотрела на Джеми. — Ты был во Франции?
— Много раз.
Он улыбнулся. Его одежда все еще была влажной, он замерз, кожа под коркой грязи зудела, от чепрака, в который была укутана Эксия, воняло. Все это полностью лишало ситуацию малейшей доли романтики, однако у него было такое ощущение, будто…
Эксия уперлась руками ему в грудь и попыталась вырваться.
— Неужели ты собираешься соблазнить меня? — в ужасе спросила она. — Зачем ты так смотришь на меня? Сначала бедняжка Диана, потом дурочка Франческа, и вот теперь я?
— Нет, естественно нет, — устало проговорил Джеми. — Когда я рядом с тобой, мне следует облачаться в доспехи.
Он столкнул девушку с колен, причем сделал это гораздо резче, чем требовалось.
— Я могу посидеть здесь одна, — сердито заявила Эксия. — Тебе нет надобности оставаться со мной. Уверена, с Тодом все в порядке. У него не раз случались подобные приступы, и я всегда помогала ему. Нам с ним никто не нужен.
Джеми с такой силой сжал ее предплечья, что она не могла шевельнуться.
— Вы любовники?
Поняв тщетность своих попыток сбросить его руки, Эксия сдалась.
— Нет, мы всего лишь друзья. Неужели это трудно предположить? Великая любовь к Франческе заставляет твою кровь бурлить с такой силой, что ты не допускаешь никаких иных чувств в отношениях между людьми?
— Я не люблю Франческу, и тебе это известно.
— Но ты собираешься жениться на ней.
— Я же сказал, что собираюсь жениться на ее деньгах. Для нас обоих это будет выгодный брак.
— Для нее — возможно, но ты станешь несчастным. Ты же знаешь, Франческа глупа.
— Моя лошадь тоже глупа, но я все равно люблю ее. Эксия вздохнула.
— Это не мое дело, на ком ты женишься. Джеми считал, что Мейденхолл не даст ему разрешения. Или надеялся на это?
— Я слышал, что отец Грегори Болингброка заплатил немалую сумму, чтобы заполучить ее наследство.
— Где ты это слышал?
— Каждый шаг наследницы Мейденхолла вызывает интерес у всей Англии. Полагаю, ее отец не примет меня в качестве зятя.
— Уверена, он будет доволен, если его дочь представят ко двору, — заметила Эксия.
— С какой стати Мейденхолл, предпочитающий брать с человека деньги за то, что тот женится на его дочери, а не давать ей приданое, примет с распростертыми объятиями обедневшего графа вроде меня?
— Потому что он любит свою дочь и позволит ей все, что она пожелает, — тихо проговорила девушка.
— Тот, кто ни разу не удосужился увидеться со своей дочерью, не может любить ее.
— Это неправда! — воскликнула Эксия. — Возможно, он очень сильно любит ее. Ты же не знаешь.
— Вероятно, — пожал плечами Джеми, озадаченный ее реакцией.
— Возможно, он запер ее, чтобы защитить, — настаивала Эксия.
— Даже королеву в детстве не оберегали так, как наследницу Мейденхолла. У заключенных больше свободы, чем у нее. Преступники… Что с тобой? — удивился он, когда она снова принялась вырываться.
— Со мной ничего. Не очень-то приятно говорить о родителях, которые не любят своих детей.
— О, — произнес Джеми. — Это из-за того, что сделал с Тодом его отец?
— Да, — прошептала девушка.
Ей не хотелось думать о том, что сказал Джеми. Она вообще старалась пореже размышлять на эту тему. Находясь в обществе Тода и Франчески, она часто упоминала отца. Но Джеми был абсолютно прав: она никогда не видела отца, никогда не держала его за руку, несмотря на то что они регулярно переписывались всю ее жизнь… Нет, ей не нравится думать об этом.