— Ты, в свою очередь, должна будешь остаться здесь… — продолжает она.
— А как же изгнание? — перебиваю я. Только победа могла отменить мой предыдущий приговор.
— Ты всё ещё изгнана, — выплёвывает отец Рева.
Королева бросает на него предупреждающий взгляд, и тот снова откидывается на спинку своего стула, недовольно скрестив руки на груди, но всё же заткнувшись.
— Твой предыдущий приговор не отменяется, Кейлин. Однако, будучи финалисткой Испытаний… Ты всё ещё играешь важную роль.
— Финалисткой?
— Да. Задача спасителя непроста, и вполне возможно, что Ревелн не сумеет вернуться из Выжженных земель живым.
У меня скручивает живот.
— Как ты уже знаешь, только один может вернуться из того опасного места. Но зайти — сколько угодно. Мы намереваемся отправлять по одному, чтобы не терять наших сильнейших подданных понапрасну. Конечно же, было важно предоставить эту честь наиболее подходящему чемпиону. Достойнейшему двору. Мы должны были дать шанс каждому. Рев воспользуется им первым.
— А я буду второй, если…
— Если Рев погибнет, да.
Прикусываю губу. Мне не нравится, что из её уст это «если» звучит почти как «когда». Ревелн был мишенью наёмников с ранних лет.
Нервно постукиваю по своему бедру.
— Если и ты не справишься, мы отправим Дрейка. Затем Бриэлль. Логика ясна?
Киваю.
— До тех пор, пока мы не получим лекарство, я даю дополнительную отсрочку твоему наказанию.
Моргаю несколько раз.
— Я могу остаться?
— Пока что.
Отец Рева бьёт ладонями по столу, вскакивая.
— Это просто смешно, — орёт он. Королева снова бросает на него недовольный взгляд. И этого оказывается достаточно. Он садится обратно и тяжело дышит, возвращая себе самообладание. — Ей нельзя здесь оставаться. Вы хоть представляете, сколько фейри желают ей смерти?
— Например, вы? — выпаливаю я.
Он сужает глаза, но ничего не отвечает.
— Он прав, в мире фейри у тебя немало врагов. Но полагаю, что на территории Двора Теней проблем не возникнет. Что скажешь, Кейлин?
Открываю рот, потрясённая.
— Мне можно вернуться в теневые земли?
— Уверена, соотечественники не дадут тебя в обиду.
Это совсем не то, что я ожидала услышать по пути сюда. Рейвен внезапно стискивает мою руку, и я понимаю, что кое-что в этом плане осталось неучтённым.
— Это… очень щедро с вашей стороны. Большая честь для меня, правда, — я поворачиваю голову к Рейвен. — Но я не думаю, что могу оставить её одну, без присмотра. Не в нынешних обстоятельствах.
— А если бы ты победила? Тебе бы тогда пришлось оставить её, разве нет? Или ты бы взяла её с собой в Выжженные земли?
— Конечно, нет! Если бы я победила, я бы выполнила свой долг. Мы уже это обсуждали, — Рейвен мрачно кивает, подтверждая мои слова. — Вот только я не победила. Нет награды — не должно быть и сопутствующих проблем.
— Хорошо сказано. Можешь отправиться домой вместе со своим человеком, если хочешь. Но у тебя также сохраняется право вернуться в мир фейри по желанию, пока обстоятельства не изменятся. Я объявлю всем, что ты находишься под моей защитой до получения лекарства. Однако даже моей власти недостаточно, чтобы остановить всех твоих недоброжелателей. Тебе стоит держать в голове предупреждение главы Светящегося двора. Даже если тебе удалось переманить на свою сторону наследника Светящегося двора…
Отец Рева покашливает и кривит губы в отвращении.
— У тебя всё ещё остались враги, — продолжает королева. — Враги, которые могут счесть, что твоя смерть стоит любого наказания.
Я киваю.
— Можешь идти, Кейлин из Теневого двора.
Склоняю голову и тяну Рейвен обратно к лестнице и прочь из зала
Рев
Кейлин врывается в банкетный зал, прижав к себе в защитной манере девочку из мира людей.
Она застывает при виде меня, ждущего прямо у дверей.
— Рев, — тихо произносит она.
— Ты вчера устроила то ещё шоу, — качаю головой, избегая её взгляда. Должен ли я всё ещё её ненавидеть? Не знаю.
— Ты спас меня, — выдавливает тоненьким голоском девочка.
Киваю.
— Спасибо.
— Долг уже выплачен, — говорю я, глядя на Кейлин, щёки которой стремительно краснеют. — Я всё ещё не уверен, как к этому относиться. Не так я себе представлял победу.
— Да уж, — мягко отвечает Кейлин, — но ты по-прежнему всеобщий любимчик. И как только принесёшь лекарство, никто не посмеет сомневаться в тебе.