Грубо отесанный надгробный камень на ощупь кажется ледяным. Неподвижный ночной воздух также прохладен – но это всего лишь обычная прохлада середины осени, а не жуткий мороз, царящий в недрах потустороннего Царства Тьмы.
Привыкшие к темноте глаза начинают различать ступени лестницы, уходящей вглубь. Они словно возникают из ночного мрака, становясь все отчетливее… все реальнее…
Пора спускаться.
Из подвешенного к поясу шелкового мешочка ты извлекаешь матовый шарик – крупную янтарную бусину. Лунный свет мягко касается ее – и, остановленный начертанным на мешочке Знаком, остается внутри. Вскоре желтоватый камень сам начинает слабо светиться, и этот холодный свет достаточно силен, чтобы видеть то, чего человеку как раз видеть не следует. Если он хочет остаться в здравом уме.
Вниз, пронзая лучами волшебного светильника хищную пелену сумерек. Она готова сожрать душу пришельца, и останавливает ее только то, что впереди тебя ждет куда более ужасная участь, нежели потеря души или разума.
На тринадцатой ступеньке лестница обрывается. Янтарный луч озаряет древнюю усыпальницу – укрепленную каменными плитами комнатку шагов шести в ширину. В дальнем ее конце стоит то, что мифы называли Черным Троном. На самом деле это лишь грубое сиденье из черного камня, не похожего ни на обсидиан, ни на базальт; но взгляд приковывает не сиденье, а тот, кто его занимает.
Возможно, он был человеком. Когда-то.
Возможно, стоящий справа от Черного Трона странный ящик содержит то, что он хотел захватить с собою в Посмертие. Выяснять это у тебя нет времени.
Окутывающие зловещую фигуру полоски ткани выглядят бурыми. Некоторые источники утверждают, что вначале они были темно-красными – потому что ритуал требовал, чтобы их вымочили в горячей человеческой крови. Это также останется нераскрытой тайной – узнать истину уже не у кого.
Когтистые пальцы усеяны кольцами из неведомого металла. Какое из них принесло хозяину смерть, а какое – вечную жизнь? И этого не выяснить – без риска разделить его печальную участь.
На коленях мертвеца покоится короткий меч-акинак в ножнах. Кожа их сильно тронута плесенью, но прозрачный камень в рукояти мерцает так же, как и в день создания этого оружия.
Руки мертвеца судорожно содрогаются, а в пустых глазницах загораются алые огоньки.
С сухим хрустом рвущихся тканей он подымается с трона и направляется к незваному гостю, сиречь к тебе. Драгоценные камни диадемы на его вытянутой голове сверкают тем же кровожадным пламенем.
Но в воздухе появляется Слово. Оно не гремит, не вспыхивает огнем или волшебным светом.
Оно всего лишь заставляет мертвого короля передать свой меч живому магу и опуститься перед тобой на колени, склонив увенчанную Венцом Власти голову. Огни в его глазницах теперь зеленые.
Переменив владельца, древний бронзовый клинок беззвучно покидает ножны и одним движением отсекает голову мертвеца. Та глухо падает наземь. Тело еще несколько мгновений находится в прежнем положении, потом с шорохом оседает на каменный пол.
Цвет огней-глаз меняется на красный, но слишком поздно. Янтарный светильник, вылетев из твоей ладони, сам становится сгустком очистительного огня – и высохшая за бесчисленные века мумия вспыхивает подобно пропитанной нефтью тряпке.
Мертвец сгорает дотла сверхъестественно быстро. Его голова, находившаяся в самом очаге, нисколько не пострадала и по-прежнему злобно взирает на тебя своими алыми глазами.
Ты убираешь меч в ножны, аккуратно подвесив их на пояс, и поднимаешь с пола голову, держа пальцы подальше и от скалящихся челюстей, и от кровавого сияния Венца Власти. Ты знаешь: смертному не следует прикасаться к этой штуковине, проклятой еще до своего создания. Если его не прельщает участь стать безвольной марионеткой Темных Сил. Или, что еще хуже, обладающей волей марионеткой.
Положив мертвую, но неупокоенную голову на Черный Трон, ты отходишь на несколько шагов назад и удовлетворенно киваешь, словно художник, оценивающий свое творение.
В голове всплывают строки древней легенды:
Ты криво усмехаешься – и завершаешь стих:
(Это не было заклятьем. Это не было даже пророчеством.
Однако именно эти слова остались в памяти людей, каким-то образом проведавших о поединке в могиле. Хотя ни один из его участников никогда не рассказывал о происшедшем…)
Ты поднимаешься по лестнице.
Тени больше не стоят у тебя на пути: напротив, они выстроились у выхода в два ряда подобно почетному караулу. Когда же могильная плита задвигается на место, сумеречные воины прошлого растворяются в розовых лучах утренней зари.
Ты вдыхаешь резкий, холодный воздух; и тьма отступает, чтобы не вступать в открытый бой с силами дня. Уходит и твоя сила, однако подступившая слабость тебя не пугает. Ты знаешь, что к ночи сила вернется, ибо другого выхода нет ни у нее, ни у тебя.
А сейчас – в путь.
Первое испытание пройдено, и следует получить награду.
Имя.
Это одеяние ты видел прежде только один раз, когда (исключительно по незнанию) попытался вычистить висящие в шкафу одежды учителя. Об этом событии до сих пор напоминают следы ожогов на левой руке. Учитель не стал убирать их – и ты знаешь сам почему.
Волшебные металлические символы на мягкой черной ткани переливаются и медленно меняют свои очертания. Учитель прекрасно знает, что ты успешно выдержал испытание (хотя бы потому, что ты жив), но согласно ритуалу ты должен подробно описать все события, причем так, чтобы каждое предложение таило в себе благодарность тому, кто обучил тебя «всем тайнам мироздания».
В этом сложнейшем искусстве ты уже практиковался и без особого труда слагаешь слова в требуемой последовательности. Легкий кивок учителя заставляет твое сердце гордо вспыхнуть.
Подойди, без слов говорит он.
Ты – не торопясь, с молчаливым достоинством оправдавшего надежды ученика – исполняешь это повеление. Исполняешь и следующее, но тут в твоей душе появляется сомнение: зачем вдруг учителю понадобился древний меч-акинак из кургана?
Впрочем, он почти сразу же рассеивает твои подозрения. Ты опускаешься перед ним на правое колено и склоняешь голову, а учитель легонько касается твоих плеч плоской стороной клинка. И при этом произносит слово. Нет, не Слово – Имя. Твое Имя.
Акинак.
И ты поражаешься – не тому, как странно звучит это имя. Нет, ты удивляешься, почему именно ТЫ получил его, учитывая известное любому ученику пророчество о «колдуне-клинке».
И, набравшись наглости, задаешь этот вопрос.
На лице учителя появляется тень улыбки, и несколько слов проясняют всю ситуацию. А тебе становится стыдно: ты и сам знал все, о чем он говорил, но выводы сделать не смог.
Все прочее тебе известно и без того: не обладая Именем, ты мог пользоваться лишь одним Знаком или Словом одновременно. Теперь ты властен употреблять столько символов, сколько сможешь удержать. И это дает тебе право называть себя колдуном. Пусть даже учеником – «ученик чародея» все же звучит менее престижно, чем «колдун-ученик». Во всяком случае, для знающих.
И эта мысль наполняет тебя торжеством: теперь ведь ты и сам принадлежишь к Знающим. Более того, тебе известно то, чего не знает – и никогда не узнает – ни один из них.
Никто не знает, что означает пророчество о Венце Власти. А тебе это известно – ибо ты, в некотором роде, составил его сам.
Чего не ведает даже твой учитель.
Вот еще одна причина для торжества. Наступит время – и подобные мелочи перестанут трогать тебя, оставляя холодным и равнодушным, каким представляется людям любой черный маг. Смертные даже не подозревают, НАСКОЛЬКО они правы…