Ей было нетрудно представить себе Гиту и направить мысль непосредственно подруге. Она ожидала мысленного контакта, но, услышав восклицание Ланти, открыла глаза и увидела саму Гиту; блестели на солнце золотые и алые круги на ее лице, вырост на спине вдоль позвоночника слегка шевелился, словно Гита на самом деле прилетела по воздуху.
– Тот-Кто-Видит-Правильные-Сны. - Мысленное приветствие достигло Ланти.
– Та-Кто-Делит-Сны. - Чарис поразилась, уловив мысленный ответ Ланти. Итак, несмотря на то, что у него нет диска, он может общаться с вайвернами.
– Ты звала! - Эта мысль нацелена на Чарис, она звучит резко, словно девушка допустила ошибку.
– Тут беда…
Гита повернула голову, осмотрела развалины поста, тело.
– Нас это не касается.
– Это тоже? - Ланти не стал поднимать копье, носком сапога он подтолкнул его к Гите.
Она взглянула на него, и ее отгородил от Чарис барьер, словно захлопнулась невидимая дверь. Но Чарис достаточно долго прожила с вайвернами, чтобы понять, как взволнована Гита: у нее дрожал гребень на голове. Недавнее равнодушие совершенно исчезло.
– Гита! - Чарис пыталась прорваться сквозь барьер. Но впечатление было такое, словно Гита не просто оглохла: Чарис и Ланти перестали существовать. Реальностью, полной смысла, оставалось только окровавленное копье.
Вайверны появились внезапно. Теперь их стало три. И у одной - Чарис быстро отступила на шаг - у одной гребень на голове почти черный; кожа вся покрыта бесчисленными узорами. Гисмей - одна из Читательниц Стержней!
Вначале впечатление раздражения; затем, когда вайверны взглянули на Ланти, - холодного гнева, ударившего, как оружие.
Офицер Разведки пошатнулся, лицо его позеленело, но он выдержал. И Чарис уловила удивление вайвернов.
Другая обитательница Колдуна, прибывшая вместе с Гисмей по призыву Гиты, не шевелилась. Но от нее тоже исходили эмоции - если их можно так назвать - ощущение предостережения, сдержанности. Гребень на ее голове тоже черный, но на коже нет ярких, сверкающих на солнце узоров. При первом взгляде Чарис показалось, что у нее вообще нет узоров, даже унаследованных от предков в молодости. Но потом она увидела ряды знаков, обманчиво простых, таких сходных с естественным цветом кожи, что они становились заметны только при внимательном разглядывании.
На Ланти и Чарис вновь прибывшая не обратила никакого внимания; она неотрывно, не мигая смотрела только на копье. Копье поднялось с того места, где его оставил Ланти, оказалось на уровне глаз вайвернов, подлетело к ним. Остановилось и повисло в воздухе.
Потом завертелось и упало на землю. С резким треском оно разломилось на части. Осколки в свою очередь завертелись и поднялись в воздух. Чарис, не веря своим глазам, смотрела на эти вертящиеся в воздухе обломки. Но вот они упали, затихли и образовали какой-то рисунок.
Девушка покачнулась. Тссту у нее на руках закричала. Росомаха взвыла. На глазах Чарис Ланти упал под ударом гневной мысли, такой острой и горячей. Словно в мозг вонзили раскаленное лезвие. Девушку окружил красный туман, но более всего она сознавала острую боль в голове.
Боль уводила ее во тьму, подтачивала волю, ослабляла решимость вырваться, сопротивляться. Боль или что-то другое принуждает ее, делает не Чарис Нордхолм, а орудием, которое можно использовать, ключом к другой, более сильной личности.
Боль подталкивает ее. Она поползла сквозь красный туман - дальше и дальше. Куда? Для чего? Только хлыст боли и необходимость подчиниться чужой воле, бьющей, как бичом. Все вокруг красное, красное. Но оно постепенно тускнеет, как огонь, превращающийся в пепел. От красного к серому, но серое остается вокруг, его можно увидеть…
Чарис лежала на спине. Справа от нее изгибающаяся стена. Над головой тоже изгиб стены. Эту стену она видела раньше. Сумеречно, но видно… голые стены… откидной стол… сиденье возле него. Торговый пост… Она вернулась на торговый пост!
Глава девятая
Странно тихо. Чарис села на койке, поправила комбинезон. Комбинезон? Что-то погруженное в глубинах сознания шевельнулось, породило семена сомнения. Да, в помещении поста очень тихо. Девушка подошла к двери, приложила ладони по обе стороны дверной щели. Она закрыта? Но когда она надавила, дверь открылась, и она смогла выглянуть в коридор.
Двери вдоль всего коридора распахнуты, как и тогда, когда она выбралась на свободу. Чарис прислушалась, но не услышала ни звука: ни голосов, ни тяжелого дыхания спящих. Она прошла по коридору, босые ноги мерзли на голом полу.
Но ведь это, настойчиво говорил внутренний голос, она уже один раз проделала. Однако внешне она здесь и сейчас. Комнаты пусты; она заглядывала в каждую, чтобы убедиться. Вот и четвертая комната, экран связи на стене, стулья, груды лент с записями. Коммуникатор, она может включить его, поискать правительственную базу. Но вначале нужно убедиться, что она одна и в безопасности.
Торопливый осмотра поста - комната за комнатой. Время - все дело во времени. И вот она снова в помещении связи, наклонилась над приборной доской, набирает нужную комбинацию, чтобы включить поисковый луч.
Ожидание и затем сигнал с северо-востока. Экран затуманился и прояснился. Из тумана показался человек в поношенной форме торговца. Чарис разглядывала его, но он ей незнаком. Только незаконный бластер на поясе отличает его от любого другого члена экипажа пограничных торговых кораблей. Чарис разорвала контакт.
Она снова запустила поиск, поискала на юге и поймала сигнал - символ Разведки с печатью посольства. И начала медленно набирать сообщение.
Она на склоне холма. Холодно, темно, и она бежит, бежит до тех пор, пока не начинает задыхаться от боли под ребрами. Скоро начнется охота. Или Толскегг разрешит ей уйти, умереть в одиночестве от истощения, голода или в когтях какого-нибудь зверя? Теперь в его власти поселок и вся Деметра.
Деметра! Та часть ее, которая отрицала окружающее, снова ожила. Чарис дрожала не только от холода. Она взобралась на высоту над поселком, но в ней все сильнее становилось убеждение, что все это фальшь.
Сон. А есть такие, кто использует сны, как гончар - глину на своем круге. Если она застряла во сне, нужно проснуться - и проснуться поскорее. Не сон. Да, сон. Она чувствовала усталость, позывы голода, переходящие в боль, грубую поверхность, на которой спотыкается, цепляется за кусты, чтобы удержаться.
Это не реальность - сон! Кусты тают на глазах, превращаются в призраки. И сквозь их колышущиеся очертания она видит стену. Да, стену, прочную стену. Она не на Деметре, она…
Колдун! Как будто это название послужило ключом, исчезли превратившиеся в тени склоны гор на Деметре, улетели, как дым на ветру. Она лежит на груде матрацев. Справа от нее окно, в нем видна звездная ночь. Это Колдун и Крепость вайвернов.
Она не шевелится, лежит неподвижно, стараясь отделить сны от реальности. Пост… на него нападали. Этот офицер Разведки - Шенн Ланти… Она видит его так ясно, словно он стоит перед ней, держа перед собой окровавленное копье чужаков.
Копье. Оно раскололось под ударом вайвернов. Осколки двигались в причудливом танце, пока не легли, образовав рисунок. И этот рисунок вызвал такой гнев у жительниц Колдуна. Такой гнев…
Чарис села прямо. Ланти, упавший под ударом Силы вайвернов, она сама, вернувшаяся в прошлое - с какой целью, она не может догадаться. Но почему их гнев обратился против Ланти? Ведь это ее вина. Она вызвала Гиту. Она действовала слишком поспешно, необдуманно.