Сейчас, когда все, похоже, закончилось, когда рядом был человек, хотя бы теоретически способный ее защитить, Женю накрыло запоздавшим ужасом. Она вздохнула поглубже, несколько раз сжала и разжала кулаки, безуспешно пытаясь унять дрожь, и наконец села рядом с Солли и сцепила пальцы в замок.
— Ваш номер должны были охранять двое. Вы ничего не слышали?
— До стука в дверь и попытки выманить нас — ничего. Только крики снизу.
— Странно. Я должен разобраться, но не рискну сейчас оставлять вас без охраны.
— Может, имеет смысл перебраться в другую гостиницу?
— А вдруг от нас того и ждут, и на улице засада?
— Да, правда… Но спать я сегодня точно не лягу!
— Разумное решение, виконтесса. Однако вы должны хоть немного отдохнуть. Мы не можем знать, что будет завтра.
— И снова вы правы, — вздохнула Женя. — Да и Солли… В ее возрасте вредны такие нервотрепки.
Лейтенант встал, развернул стул к двери и уселся спиной к комнате.
— Хоть это и не вполне вежливо, виконтесса, но так я, по крайней мере, не буду мешать вам более, чем это необходимо. Вы можете хотя бы прилечь, не раздеваясь.
— Благодарю, лейтенант. Солли, вам нужно поспать, ложитесь.
— Но как же, барышня, — служанка переводила потрясенный взгляд то на дверь, то на широкую спину фор Ганца, — мужчина в комнате, ночью?!
— Солли, давайте смотреть на обстоятельства здраво. Сегодня господин фор Ганц — не мужчина, а наша охрана. Еще одна дверь. Или еще один замок на двери. Раздеваться мы, конечно же, не будем, чтобы не подвергать испытанию нашу и его скромность, но в остальном давайте доверимся его чести. Завтра нам понадобятся силы.
Она помогла лечь Солли и улеглась сама, высоко подоткнув подушки и постаравшись как можно аккуратнее расправить юбки. На столе осталась гореть свеча; в тусклом свете терялись стены, окно и дверь, а фигура фор Ганца виделась темным массивным силуэтом. Женя невольно прислушивалась, но, как ни странно, после недавней паники и шума в гостинице стояла почти мертвая тишина. Ни голосов, ни звуков уборки, вообще ничего, что напоминало бы о людях. Только яростный лай пса под окном и вой ветра — то и другое совсем не добавляло спокойствия.
Однако через какое-то время пес умолк, лишь изредка взлаивая, и тишина стала казаться Жене уже не мертвой, а сонной и безмятежной. Навалилась дремота, Женя натянула повыше одеяло и все-таки разрешила себе заснуть. И спокойно проспала до утра.
ГЛАВА 8, в которой верховный магистр Вальдих возвращается в столицу и тут же оказывается чрезвычайно занят
Его подопечная спокойно проспала до утра, и лейтенант фор Ганц был ей за это искренне и от души благодарен. Все же настолько здравомыслящая, не склонная к панике и истерикам барышня — редкость, настоящее сокровище для будущего мужа. Иная и сама бы глаз не сомкнула, и служанке не дала, и охрану извела бы тревожными вопросами и жалобами, но Джегейль фор Циррент оказалась достойна своей фамилии.
Бертон фор Ганц не понимал, что происходит, и был этим крайне раздосадован. Внезапная паника практически на ровном месте, со смехотворным, почти сразу же затушенным пожаром, с бестолковой беготней и воплями и с попыткой неизвестного проникнуть в комнату барышни фор Циррент… Более чем подозрительно!
Еще более подозрительно, что в этой бестолковой беготне пострадали исключительно охранники барышни. Причем ощущение такое, что выводил их из строя один и тот же человек, очень уж совпадало все — всплеск необъяснимого ужаса, людской затор в дверях, давка, удар сзади, короткое беспамятство, которого, однако, хватило бы, чтобы добить. Но вместо того чтобы добить, всех вытащили в безопасное место, только карманы обчистили. Очень странные воры, а может, чрезмерно осторожные: вытряхнули деньги из кошельков, а сами кошельки положили обратно. Не взяли оружие, перстни, амулеты. И зачем бы им рисковать, грабя гвардейцев, когда там же, в той же толпе, были и купцы, и вполне состоятельные, судя по одежде и манерам, горожане?
Совпадений таких не бывает, значит, на девушку и впрямь нацелились злоумышленники, вот только кто? Банальные воры? Враги графа фор Циррента или принца Ларка? К счастью, утром все оказались в состоянии продолжать путь — из чего, к слову, можно было сделать вывод, что похищения или чего-либо столь же фатального не планировалось. Впрочем, полицейские расследования — не его стезя, так что лейтенант спокойно оставил это на компетентных людей. Вернется в столицу, доложит, а там пусть разбираются, кому и чем помешала барышня фор Циррент. Его же дело — доставить оную по назначению в целости и сохранности. Чем он и собирался заняться незамедлительно.
— Отдохнули, называется, — проворчала барышня, дожидаясь, пока лейтенант осмотрит коридор и разрешит ей выйти и спуститься вниз. Нервы у нее, очевидно, были стальные. Ни упреков в адрес охраны, ни истерики с паникой, зато взгляд стал внимательней, так и кажется, что всех окружающих норовит насквозь просветить. Вот уж точно, достойная племянница своего дяди!
Никто не встретился покидавшей гостиницу виконтессе фор Циррент, кроме хозяина. Тот рассыпался в извинениях и сетованиях, и барышня, выслушав его с абсолютно спокойным лицом, вежливо кивнула:
— Я не в претензии, вы не можете отвечать за каждого забредшего к вам мошенника.
Правда, любой достаточно умный человек услышал бы в интонациях прямо противоположное: должен был бы отвечать, а раз не может обеспечить порядок в своем заведении и безопасность постояльцев, то… Но, как любит говорить тетушка Дариана, намеки тем и хороши, что, во-первых, каждый волен их не понять, а во-вторых, намекнувший всегда может сказать, что его неправильно поняли.
— К счастью, следующую ночь мы проведем уже на территории Тириссы, — заметил лейтенант, придержав для барышни дверь. Его люди тщательно проверили двор, карету и выезд со двора, но, если уж честно, лейтенант немного опасался, что барышня и его осчастливит подобным намеком. Мол, не поздновато ли бдительность проявлять? Но та лишь спросила:
— Почему «к счастью»?
— Они не оставят отряд, подобный нашему, без надзора, и я обязан буду предупредить о том, что за вами, барышня, охотился некий злоумышленник. Таким образом, мы получим дополнительную охрану.
— Все равно, скорее бы уже доехать, — печально вздохнув, барышня фор Циррент еще раз окинула двор крайне внимательным взглядом и, подобрав юбку, поднялась в карету.
По чести говоря, лейтенант Бертон фор Ганц думал сейчас о том же: скорее бы доехать. Джегейль фор Циррент была удобной подопечной, всячески старалась помочь охране или хотя бы не доставлять лишних проблем, и тем страшней оказалось понять, что этой ночью все могло сложиться иначе. Лишь благодаря очевидному нежеланию злоумышленника убивать и невероятному благоразумию барышни фор Циррент они едут сейчас дальше. А потерять племянницу начальника Тайной Канцелярии и возможную будущую королеву… после такого ужасного провала Бертон фор Ганц потерял бы право не только на уважение, но и на жизнь.
Такого ужасного провала мэтр Вальдих не ждал. Он решительно не понимал, что произошло! Влияние на разум младшей виконтессы фор Циррент было успешным, наведенная тревога завладела ею даже в большей степени, чем магистр рассчитывал. Вспыхнувшая в гостинице паника позволила легко подтолкнуть страх девушки и ее старой служанки до крайней степени, а две перепуганные дамы — намного более легкая добыча, чем одна, ведь известно, как склонны женщины воспринимать и усиливать чужие чувства.
Но в том, как она с ним говорила — в голосе, интонациях, словах — слышалась злость, а не страх. Вместо того чтобы кинуться к первому же возможному защитнику, барышня фор Циррент восприняла его как явную и категорическую угрозу!