«31.12.42. Снова канун Нового года. По-прежнему Ленинград в блокаде. Все по-прежнему, но все по-другому. В прошлом году было холодно, темно и очень голодно. А сегодня светло, тепло, сытно и как-то особенно спокойно. Будто бы завтра наступит новый день и все закончится. Знаю, что сумасшедшая идея, ну а вдруг?.. А еще этот страх, он куда-то исчезает, и кажется, что можно расслабиться, выйти из этого страшного состояния того, что тебя в любую минуту могут убить. Убить только за то, что ты человек, родившийся в это время и в этом месте. И ничего с этим не поделать, ничего. Ничего никому не доказать. Без суда и следствия. Ощущение полнейшей беспомощности… Как же я надеюсь, что все это совсем скоро закончится…»
Так и наступил новый, сорок третий год, предвещавший много нового – и хорошего, и плохого, как это ни грустно. В эту волшебную ночь Машенька уснула в девятом часу вечера и проспала всю ночь так крепко и так сладко. Она была очень уставшая и знала, что завтра – новый рабочий день. Знала, что ее ждут беспомощные больные и то, как сильно она им нужна. Эта работа так нравилась ей, она чувствовала, что помогает. Чувствовала, что вносит свой вклад в будущую победу.
Глава 9
У линии фронта
Новый год принес новые вести. В поликлинику принесли плакаты и раздали листовки, на линии фронта требовалась срочная помощь: нужны были и санитарки, и просто разнорабочие. Сердце Маши сжалось от тоски. Сейчас уже достаточно много новых санитарок и медицинских сестер, всех их привлекает в первую очередь, разумеется, обещанный режим питания, но и это хорошо. Ведь в обмен они действительно трудятся. Если раньше в нашей поликлинике рук не хватало, то теперь их даже перебор. Негоже прозябать, когда нашим нужна помощь, – на глазах девушки выступили слезы. Ни капельки не раздумывая, Маша в одночасье собрала все вещи, сердечно попрощалась с тетушкой и ринулась в путь. Тетушка до последнего уговаривала девушку остаться, но Маша была настроена решительно и безоговорочно. Девушка чувствовала, что там ее помощь гораздо нужнее. Маша очень хотела помогать солдатам, быть как можно ближе к решающим действиям, и теперь, когда представилась такая возможность, она просто не могла ее упустить.
«08.01.43 Сегодня меня вызвала главврач и, достаточно красочно описав всю ситуацию на передовых, попросила меня принять важное решение – поехать на линию фронта. Она сказала, что оттуда, скорее всего, я не вернусь. Но им очень нужны санитары, рабочие руки и сильные спины, потому что эти сорокалетние голодные женщины уже валятся с ног.
– Иной раз сложно было понять, жив ли человек или… они поспешно требуют помощи из Ленинграда, – грустным, но понимающим голосом произнесла главврач.
Я прекрасно понимаю важность решения, и я должна, я обязана помогать, даже ценой собственной жизни. Мы выезжаем сегодня вечером, чтобы утром уже прибыть в часть. Я волнуюсь немного, но настроена решительно».
Помощь ждали, поэтому приезжую молодую, сильную, крепкую девушку, которая выглядела словно их спасительница, готовы были расцеловать все рабочие.
– Ну вот, хоть какая-то помощь, – улыбнувшись, произнесла одна из женщин, и на ее глаза навернулись слезы, которые она так тщетно пыталась сдержать. Разумеется, все понимали, что Маша и трое остальных добровольно отозвавшихся женщин – это была всего лишь капля пресной воды в соленом море, но и она была ощутима.
«09.01.43. Первый день на новом месте, столько хороших, удивительных людей, так тепло меня принявших. Только теперь, когда я увидела, как трудятся эти женщины и мужчины, я поняла, что решение приехать сюда было самым правильным. Эти люди трудятся день и ночь не покладая рук, до изнеможения. Я бескрайне горда за наших людей».
Часть вторая
Майор
Глава 1
Товарищ Радченко
– Ну что вы, товарищ Романченко Руслан Борисович, – пробормотал сконфуженный военком, – зачем было так беспокоиться? Я бы сам пришел… Наше дело служивое…
– Это не беспокойство, а работа, – веско возразил Руслан Борисович. – Работа наша такая, понимаете, товарищ Мичуренко?
Мичуренко неистово кивнул, глядя на майора, словно по первому его слову готов был вытянуться перед ним во фрунт, а потом броситься в огонь и воду, или кинуться лбом стену прошибать, или побивать семерых одним махом, или совершить любое подобное деяние, какое бы только ни пришлось. Все готов был сделать в ту же минуту.
Не по себе было Мичуренко, сразу видно. Побаивался он своего гостя. Страшился – и очень хотел ему угодить.
– Давайте, – сказал Руслан Борисович, изо всех сил стараясь, чтобы Мичуренко не заметил, какая тоска охватила его от трусоватой услужливости военкома. – Давайте выкладывайте ваши наблюдения. – И страшным усилием мышц подавил зевок, разрывающий челюсти.
Спал он в последнее время мало и плохо, иные ночи совсем без сна проводил, и отнюдь не только потому, что у него «работа такая», а просто… мысли мучили всякие. Бессмысленные мечты, бесполезные сожаления, бестолковые попреки. Споры с самим собой, вернее с тем существом, которое обитает внутри каждого человека и порой начинает его поедом есть. Совестью зовется то существо. Иные счастливчики этим «квартирантом», которого хлебом не корми, только дай по душам поговорить, не обременены, однако майор к их числу, увы, не принадлежал и оттого измучился от бессонных ночей, ибо совесть живет отнюдь не по московскому, не по энскому и даже не по среднеевропейскому времени. У нее свои часы, свой календарь и свое время сева и жатвы. Днем же в сон клонило просто страшно.
Мичуренко положил на стол простую серую папку с махровыми от частого завязывания и развязывания тесемками. Посередине обложки была жирно и крупно начертана цифра 1, что, видимо, означало невероятно острую, первостепенную важность дел, хранимых в папочке.
– Вот они, товарищ майор, – сказал Мичуренко, вынимая несколько листочков в клетку и косую линейку, выдранных, судя по всему, из ученических тетрадок по арифметике и грамматике и исписанных разнообразными – вполне, впрочем, взрослыми – почерками. – Вы только прочтите, что пишут, гады!
Руслан Борисович, привычным напряжением лицевых мышц придав себе заинтересованное выражение, взял один из исписанных «гадами» листков и прочел на нем следующее:
«В военкомат Свердловского района г. Энска от Семина Ильи Максимовича
Заявление
Я, Семин И.М., прошу отправить меня на испанский фронт, чтобы бить фашистских стервятников, наступивших на горло республиканцам. В просьбе моей прошу не отказать».
Далее следовала подпись.
Даже если Руслан Борисович и не мог представить себе стервятников, которые кому-то наступили на горло, на лице его сие никак не отразилось. Он деловито кивнул, отложил листок и взял следующий.
Это тоже было заявление в военкомат Свердловского района города Энска, но принадлежало оно перу некоего Попцова Серафима Ивановича, написавшего:
«Прошу зачислить меня добровольцем в ряды интербригадовцев, сражающихся в Испании, потому что я хочу отдать все силы, а если понадобится, и жизнь для защиты наших испанских товарищей и их идеалов, а также для уничтожения фашизма как в отдельно взятой Испании, так и во всем мире».
В таком же духе было написано еще четыре заявления, которые хранились в военкомовской папке. Авторами их оказались Фесин Федор Федорович, Пашков Никифор Павлович, Данилко Сергей Валентинович и Монахин Николай Глебович. Все вышеназванные граждане выражали горячее желание помочь испанским товарищам и не пожалеть никаких сил для уничтожения фашизма, который в одночасье прибрал к рукам власть во франкистской Испании.
– Ну что же, – задумчиво проговорил Руслан Борисович, по второму, а потом и по третьему разу прочитывая заявления, – ситуация не кажется мне такой уж тревожной, как вы ее представляете, товарищ Мичуренко. Ну, разумеется, официально Советский Союз не вмешивается во внутренние дела стороннего суверенного государства, и нет никаких официальных заявлений о том, что наша страна якобы помогает республиканцам. Однако слухи о том, что в составе интербригад много советских людей, сами знаете, товарищ Мичуренко, отнюдь не ложны. Другое дело, что посылают в Испанию не каждого, далеко не каждого! Думаю, заявления такого рода – лишь проявление романтического, вполне естественного желания бороться за торжество наших идеалов в горячей точке планеты, каковой сейчас является Испания.