16 километров… 25 километров в сутки… Для Тухачевского этого было мало! Противник успевал перегруппироваться, что и случилось у Марны. То же самое случилось с войсками его фронта у Варшавы в 1920 г. А надо, чтобы у противника не было времени осмыслить ситуацию. Отсюда идея создания особых подвижных группировок (не групп, а именно, группировок!), способных двигаться со значительно большими скоростями – 50–70 км в сутки, и тем срывать организацию обороны на дальних рубежах.
Вспомним эпизод в октябре 1941 г… Летчик доложил, что со стороны Юхнова на Москву движется моторизованная колонна немцев. Сенсационное сообщение немедленно было доложено в Генштаб и Сталину. Летчику не поверили. Город Юхнов находился глубоко в тылу Брянского фронта и в 200 км от Москвы. Так что ситуация представлялась немыслимой. Однако сообщение проверили, и оно подтвердилось. Началась лихорадочная подготовка к встрече врага на окраинах Москвы. А еще через несколько часов доложили, что та колонна исчезла, на Москву враг не движется. Понадобилось время, чтобы разобраться с юхновским казусом. Оказалось, что танки Гудериана накануне прорвали Брянский фронт, но пошли не на столицу, а повернули к Вязьме, чтобы соединиться с танками Гота и замкнуть кольцо вокруг войск Западного фронта. А если бы немцам хватило моторизованных войск, и они в те октябрьские дни двинулись не только на Вязьму, но и на Москву? Успело бы Верховное командование приготовить столицу к твердой обороне?
Сама же идея концентрации больших пехотных и артиллерийских масс на узких участках была не новой. Так воевала не только германская армия в 1914 г., но и Наполеон. Другое дело, что Наполеону не приходилось решать проблему стремительного продвижения – тогда противоборствующие стороны выясняли силы в одном генеральном сражении. Кампания 1914 г. остро поставила проблему темпа: темпа мобилизации, темпа продвижения наступающих войск, пока противник не собрал силы. Но уже в 1915 году темп опять потерял значимость для победоносного ведения войны.
Триандафилов справедливо констатировал: «Успех в современной операции достигается медленно, только в результате огромных усилий, повторных атак». А это гарантированные большие потери. Как избежать кровавой тягомотины?
«Только выход на открытый фланг противника с большой массой артиллерии может сулить быстрый успех, и то через 2–3 часа перед наступающим образуется новый фронт за счет выдвинутых из глубины войск второго и последующих эшелонов и перебрасываемых резервов. Окончательная развязка может быть достигнута только тогда, когда исчерпаны все силы противника, введены в дело все его резервы». Но это все та же борьба на истощение.
Триандафилов сделал следующий вывод: «Только в результате увеличения средств подавления, введения в дело большого количества танков, проведения широкой моторизации войск темп развития операции может подняться до уровня 1914 г.».
Мысль ценная, но что это за темпы? О них Триандафилов писал подробно:
«…в 1914 г. суточное продвижение с боями в немецких армиях при боях с достаточно сильным противником доходило до 5–6 км… В 1915 г. наступление Макензена на русском фронте (Горлица) в дни с боями давало не более 2–4 км. Во время мартовского наступления немцев в 1918 г., в крупнейшем сражении мировой войны (по количеству введенных в дело войск), среднее суточное продвижение не превышало 3,5–5 км. Тенденция дальнейшего развития автоматического вооружения, трудности маневра с артиллерией на поле сражения и т. п. ставят большие препятствия к увеличению этой нормы и в будущем».
Тухачевский смотрел дальше и глубже, но для этого надо было быть «авантюристом». Другие теоретики не додумались до танковых армий в то время в силу практичности своего ума. Триандафилов отмечал: «Танки по своим свойствам могут работать непрерывно не более двух суток, после чего требуется отдых на два дня для просмотра механизмов. Поэтому если танки нужны не для одного прорыва, а для участия во всей операции, то распределение танковых батальонов и порядок подтягивания их к фронту должны обеспечить смену танковых батальонов 1-го эшелона через каждые двое суток».