С каким пренебрежением это сказано — «два-три докторских диплома»! В то время как на медицинском факультете занимаются десятки русских студенток! В то время как в России лишь с прошлого года существуют высшие женские медицинские курсы!
Так какое же зло не могут искупить докторские дипломы? А вот какое: «…зло, происходящее от нравственного растления молодого поколения…», Клевета! Правительство позволяет себе клеветать!
«Вследствие сего правительство заблаговременно предупреждает всех русских женщин, посещающих Цюрихский университет и Политехникум, что те из них, которые после 1 января будущего 1874 года будут продолжать слушание лекций в этих заведениях, по возвращении в Россию не будут допускаемы ни к каким занятиям, разрешение и дозволение которых зависит от правительства, а также к каким бы то ни было экзаменам или в какое-либо русское учебное заведение».
С газетой в руках Лавров пошел в «русский дом». Здесь созвали экстренное собрание студентов.
На собрании он произнес гневную речь. Заявил:
— Русский император взял на себя ответственность за ограбление сотни молодых женщин, захотевших учиться, чтобы жить не за счет своих отцов и мужей, а на свои труды.
Он обращался к студенткам:
— Императорская власть, разоряющая Россию, ограбила и вас. Это печально для вас, однако вы в этом случае можете утешиться мыслию, что разделяете эту участь со всем русским народом. Но вам ваше заботливое правительство постаралось нанести еще другой удар: оно не только разорило вас, оно пыталось вас опозорить. Оно пред всем светом обвинило вас в «нравственном растлении»… Мы не спрашиваем себя вовсе: с чего это взяли? Потому что ложь есть обычное орудие притеснителей народов. Мы спрашиваем только: для чего русскому правительству понадобилась такая позорная и гнусная клевета?.. Где суд, который бы принял обвинение в клевете против власти, стоящей над всяким судом, над всяким законом? Пусть помнят ваши оскорбленные отцы и братья, друзья и мужья, что лишь бесправие русской земли позволило русскому царю безнаказанно оскорблять доброе имя сотни молодых женщин!
Эту речь немедленно отпечатали в виде листовки. Листовку распространяли где только могли.
Цюрихские студентки были возмущены и вместе с тем растеряны: никого не радовала перспектива получить диплом, который не будет признаваться в России.
В конце июня пришло из Карлсбада письмо от Тургенева: «Любезнейший Петр Лаврович, я только сегодня получил присланный на мое имя лист, озаглавленный: «Русским цюрихским студенткам». Хоть Вы не подписали своего имени, но нет сомнения, что этот благородный и исполненный достоинства протест вышел из-под Вашего пера».
Значит, можно догадаться о его авторстве по стилю письма, прекрасно!
Лавров послал в Карлсбад напечатанную отдельно программу журнала «Вперед!». Тургенев ответил 13 июля; «Уважаемый и любезный Петр Лаврович, прошу извинения в том, что не тотчас ответил на Ваше письмо, сопроводившее присылку программы будущего журнала. Жизнь на водах тем и глупа, что ничего не делаешь целый день, а всегда некогда. Начну с того, что весьма желаю быть подписчиком, серьезным, платящим подписчиком, Вашего журнала… Программу Вашу я прочел два раза со всем подобающим вниманием: со всеми главными положениями я согласен — я имею только одно возражение… Мне кажется, что Вы напрасно так жестоко нападаете на конституционалистов, либералов и даже называете их врагами».
Да, действительно, он на них нападал. Потому что конституционалисты и либералы стремились лишь внести какие-то улучшения в существующий в России строй, Лавров же был убежден: царское самодержавие надо сломать, уничтожить вовсе.
«Пора русскому народу свести счеты с самодержавным императорством», — заявлял он теперь в статье, предназначенной для первого тома «Вперед!». Ведь это при неограниченной власти династии Романовых, за два с половиной века, русская нация расслоилась — на большинство, обреченное на невежество, и меньшинство, отдалившееся от народа. Лавров напоминал о том, о чем уже прежде писал Герцен в книге «О развитии революционных идей в России», но считал общей виной династии Романовых то, в чем Герцен винил более всего царя Петра. Герцен писал: «Тем, что Петр I окончательно оторвал дворянство от народа и пожаловал ему страшную власть над крестьянами, он поселил в народе глубокий антагонизм, которого раньше не было, а если он я был, то лишь в слабой степени. Этот антагонизм приведет к социальной революции, и не найдется в Зимнем дворце такого бога, который отвел бы сию чашу судьбы от России».