— Довод выглядит убедительным, но, как ни странно, художественная литература все же всегда была научной. Основой ее ткани служит психология, и столь велики заслуги литературы в этой области знания, что трудами Достоевского, Толстого, Чехова и замечательных мастеров Запада психологи сплошь и рядом иллюстрируют свои открытия. В канву романа нередко вплеталась история, и произведения эти украшают мировую литературу. Многие историки не раз отмечали важность тех исторических фактов, которые они извлекали из романов Гюго, Бальзака, Пушкина, Толстого, Вальтера Скотта.
Перу писателя не чужда и такая сложная наука, как философия. Есть разряд произведений специально философского направления — «Путешествие Гулливера», «Боги жаждут», «Остров пингвинов». Какой ученый безучастно пройдет мимо философских идей Салтыкова-Щедрина и педагогических принципов Макаренко?
На счету художественной литературы немало произведений, насыщенных знанием военного дела. Такие книги, как «Война и мир», «Наполеон» Тарле и великое множество других, могли бы иной раз посоперничать с трудами некоторых почтенных исследователей.
Любители ботаники и природы наших лесов и полей много поучительного узнают из замечательных рассказов художника слова Пришвина, географы и антропологи встретятся с не менее ценными сведениями в романах Конрада и Моэма.
Даже теология, наука, казалось, далеко отстоящая от изящной литературы, была веками представлена на ее страницах. И библейские тексты, и нравственно-религиозные идеи широко приводились писателями средних веков. Многие следуют этому примеру поныне.
Наконец, в своей совокупности художественная литература представляет собой историю нравов — область чисто научную. Она никогда не порывала с наукой, и мы с этой связью так свыклись, что не замечаем ее.
— Вы что же, хотите из нас сделать ученых, да еще всезнаек?
— Нет, только мыслителей! Писатель должен им быть. Пусть читатель не соглашается с ним, отвергает его идеи, выдвигает собственную точку зрения. Этого более чем достаточно, художник может себя поздравить с успехом.
— Это не по силам писателю, нельзя на мастера слова возлагать столь тяжкий труд.
— Мастера слова брали на себя более непосильный труд. Так, Гюстав Флобер углубился в историю древнего Карфагена и наряду с картиной великих страстей героев древности обнажил любопытнейшие страницы истории. Немало потрудился и Анатоль Франс над романом «Таис», посвященным эпохе раннего христианства.
Новые требования доступны любому писателю. У каждого свое увлечение каким-нибудь разделом знания или искусства, некоторое знакомство с научным предметом. Восполнить свои знания составит меньше труда, чем овладеть художественной темой. Зато какая честь для того, кто дал читателю книгу, в которой успехи науки умещаются рядом с важной жизненной проблемой.
Книготорговцы, более чувствительные к интересам читателей, чем мастера слова и литературоведы, излили свою горечь на страницах «Стампа» после книжной выставки во Франкфурте-на-Майне:
«В минувшем году было зарегистрировано прогрессирующее падение интереса к художественной литературе. Средний читатель, видимо, оказывает все большее предпочтение книгам по истории, социологии и экономике, его привлекает научно-популярная, а то и специально научная литература. Это влечет за собой необходимость решительной переориентации для большей части издательских фирм, приспособленных, главным образом, для производства романов и привыкших рассматривать книги по вопросам культуры как явный пассив… Если в прошлом сравнительно легко было взрастить шеренги романистов, способных выдавать на должном коммерческом уровне литературную продукцию, то для создания почти на голом месте писательских кадров, которые были бы в состоянии ясно и точно и доступно излагать научные проблемы, — потребуется немалое время».
О грядущих судьбах романа Дж. Б. Пристли в одной из своих статей пишет:
«Некоторые новые формы литературного творчества, быть может, вскоре привлекут внимание и писателей и широкой читающей публики. Например, я считаю, что большое будущее предстоит книгам, которые в плане литературы соответствуют документальным фильмам в кино. Я имею в виду не просто информационные популярные издания, рассказывающие нам, как построена железная дорога или организована новая отрасль промышленности, я говорю о подлинно художественных произведениях, по-новому сочетающих факты с вымыслом. Литература будет все больше и больше привлекать в помощь себе науку, порождая не популярные учебники, а подлинные произведения искусства на научные темы… Это совершенно новый вид литературы. Очень большие страны, такие, как Россия и Америка, дают особенно хорошие темы для подобных книг. Я надеюсь увидеть много таких произведений в ближайшем будущем и с удовольствием прочитать большинство из них…»