- Мексиканский сериал... 'Слезы и сопли мамы Марии'... Ты поэтому родного брата куда подальше сослал? А сами девочки знают, чьи они дочери?
- И поэтому тоже. И ее заодно. Подальше от столицы и неудачного первого замужества. Нет, естественно. Еще чего не хватало. Вот выдам их, а потом пусть мужья им правду рассказывают. Если захотят, конечно.
- То есть женихи в курсе?
- Естественно. И проверка была, очень качественная. Все подтвердилось.
- Ты, блин, склеп, наполненный тайнами... И, Варт, я серьезно: пожалуйста, не трогай зеркало.
Долгий внимательный взгляд:
- Тебе здесь плохо?
Читай: 'Тебе со мной плохо?'. Зараза чернокнижная.
- Варт, я там тридцать лет прожила. Да, я тоскую по своей прежней жизни. Нет, возвращаться я не собираюсь, даже если бы могла. И, кстати, Ирма беременна. Скоро рожать будет. Мне же нужно ее поддержать! Пусть и только на словах!
Еще один вздох:
- Лучше б ты сама забеременела...
Та-а-ак... Где там моя подушка???
Вечером, во время ужина, за столом снова собралась вся семья. Варт, видно, не ожидал такого единодушия, но на этот раз сбегать почему-то не стал, сел на свое место, посадив меня рядом. Свекрови досталось кресло по другую руку от главы рода.
Родственники были чем-то подавлены и угрюмы, избегали смотреть на хозяина с супругой, сидели, уставясь в свои тарелки, и ели намного аккуратней. И меньше. То ли наелись в прошлый раз, то ли боялись показывать себя свиньями перед главой рода. Провинившаяся Шонара жалась к своему супругу, как если бы пытаясь найти у него защиту. Смотрелось это довольно комично: женщина была выше и толще своего мужа в несколько раз, мне даже показалось, что у Патриуса в роду затесались гномы, так походил этот мужчина и ростом, и повадками на судью, отца Ирмы. Только бороду не носил. Зиманариуса за столом видно не было, как и тех пятерых, что мне до сих пор никто не представил. Это что ж получается? Если мыслить логически, они тоже бастарды? Но Ирма вроде говорила только об одной незаконнорожденной сестре. Кто же тогда остальные? Вопросы-вопросы...
- Вартариус, - откашлялся и смущенно проговорил зять мужа, когда народ утолил свой первый голод. - Не могли бы вы после ужина уделить мне несколько минут своего времени?
Прощения просить будет, от имени своих нерадивых членов семьи, догадалась я. Супруг, видимо, подумал то же самое, потому что покачал головой:
- Прости, Патриус, но я занят. Служба.
Настаивать мужчина не посмел, и комната снова погрузилась в тишину.
Муж сбежал на пару часов, как он выразился, на работу, а меня почему-то потянуло побродить по зданию. Такое со мной случалось довольно часто (я и в том мире любила посередине рабочей недели, когда позволяло время, отвлечься, выбравшись в город и бесцельно гуляя по улицам), и слуги, внезапно натыкавшиеся на меня в коридорах, уже не шарахались в испуге в сторону, а почтительно здоровались и привычно возвращались к своим делам.
- Прекрати, слышишь? Ты все равно ничего не изменишь. Дира, ну прекрати!
Взволнованный девичий голос и затем - всхлипы. Барышни шептались в самом дальнем углу одного из коридоров третьего этажа, за оранжереей. Хорошее место выбрали, укромное. Здесь точно никто не подслушает, появиться здесь может только нерадивая рабыня, которую за небольшую провинность заставили убирать в самых темных углах замка. Ну или любопытная жена хозяина.
- Я не хочу, Ленара! Ну почему так? Мы же любим друг друга! Я не смогу без него!
- Ты еще не знаешь, каким твой муж будет. Да и Барт... Он же бастард. Тебе все равно никогда не позволят связать с ним свою жизнь. А замуж выходить надо. Тем более, говорят, у гномов очень живописная страна! Дира, ну не плачь!
И снова всхлипы.
- Почему так? Папа же старший в семье. Почему он не может поговорить с этим своим братом, отказаться, настоять на своем? Ленара, ну почему не папа - глава рода?
- Ты прекрасно знаешь, почему. Папа не смог подчинить себе силу, а дядя... Дядя стал сильным чернокнижником, так же, как и дедушка.
- И поэтому он теперь всем навязывает свою волю, не спрашивая никого! Ты слышала, что он сделал с Зиманариусом? Превратил его в бастарда!
- Ну не выдумывай. Не превратил, а оставил в своей семье на время в качестве бастарда.
- А за что? Подумаешь, поразвлечься с этой девкой захотел! Нашли цацу! Где рабыня, и где законнорожденный сын графа! Это ненормально, Ленара!
- Ну... Слуги поговаривают, что эта рабыня - любимица тетушки. Потому кузена и наказали...
- Рабыня - любимица! Чушь! Не может быть такого! Скорее всего, это его собственная подстилка, и он просто не захотел делиться с племянником! И вообще, дядя чересчур деспотичен! Отцу давно следовало вызвать его на поединок и оспорить его власть!
- Дира, тише. Думай, что говоришь! А если кто услышит и донесет дяде?
- Да какая разница! Все равно через два дня нас с тобой здесь уже не будет!
И опять всхлипы. Я развернулась и в задумчивости побрела по лестницам и коридорам к спальни. Вот так-то. А такие тихие, скромные, вежливые девочки...
Ирма:
Тоша уехал в командировку, первый раз за полгода, по настоянию своего отца, утверждавшего, что возникшие на одном из дальних предприятий проблемы может решить только его заместитель, то есть мой муж. Мне было одиноко, и чтобы не поддаваться тоске и скуке, я решила выйти прогуляться перед сном, но замерла на пороге - прямо перед моей дверью лежал муляж человеческой головы: вещь была сделана нелепо и нарочито неправильно, как будто изготовителю данного 'шедевра' было нужно, чтобы любой, кто посмотрит, пусть и издалека, на вещь, сразу понял, что это всего лишь игрушка, жестокая во всех смыслах, но игрушка. Я, конечно, могла бы пройти мимо и не обратить внимание на чью-то злую шутку. Но... У головы были хорошо знакомые черты лица... Моего нынешнего лица...
Заставив себя глубоко вдохнуть, я закрыла дверь, сразу потеряв какое-либо желание ходить из дома. Кто-то пытался меня напугать? Но зачем? Кому я могла перейти дорогу? Или все дело в том, что я - жена богатого и влиятельного человека? Нет, страха не было. Скорее - недоумение и растерянность. Кто это и что им нужно?
Я снова открыла дверь. Голова лежала на месте. Я заставила себя нагнуться, поднять муляж и внести в прихожую. Пусть полежит.
Ночь я спала плохо: металась по кровати, стонала от кошмаров, плакала в подушку, тоскуя по мужу...
Ирина:
Кто ж будет думать о глупых подростковых угрозах по ночам, когда рядом, под боком, есть любимый и желанный мужчина? Естественно, я не стала рассказывать Варту о подслушанном днем разговоре. Зачем? Подумаешь, детская влюбленность. Знаю, сама в этом возрасте плакала в подушку и жаловалась на судьбу. Пройдет. Особенно если муж заботливый попадется.
А утром в зеркале меня ждало взволнованное и какое-то нездоровое лицо подруги.
- Что там у тебя приключилось? Ирма, ты еще помнишь, что беременна, а значит, тебе нельзя волноваться?
Вместо ответа мне показали полную гадость. Я с трудом сдержала рвотный позыв.