Гарри не знал, что сказать. Он не мог собраться и выдавить из себя хоть слово. Он чувствовал, будто попал в капкан, и магический глаз только добавлял Гарри волнения. В этот момент по какой‑то непонятной причине Гарри почувствовал сильное беспокойство. Это ему совсем не понравилось. Обычно такое ощущение сопровождалось болью. За этим обычно следовали часы одиночного заключения.
― Постоянная бдительность, Поттер! ― прорычал профессор Моуди, отпуская руку Гарри. ― Запомни!
― Да, сэр, ― тихо ответил Гарри и посмотрел вслед уходящему профессору Моуди.
Он не мог сдвинуться с места, не заметил даже, как Рон и Гермиона увели его назад в Большой зал, не встречая большого сопротивления с его стороны. Гарри, казалось, весь погрузился в размышления. Что такое профессор Моуди хотел этим сказать?
В последующие несколько дней Гарри старался избегать даже случайных встреч с профессором Моуди. Ему почему‑то стало казаться, что не так все просто с новым преподавателем. Правда о том, как с ним обращалась семья Дурслей, открылась в конце прошлого учебного года, но так как в то же время получило дурную огласку испытание, выпавшее на долю Блэка, никто не придал этому особого значения. К счастью, конечно.
Гарри приложил много сил, стараясь забыть свое прошлое, связанное с Дурслями, и вовсе не хотел, чтобы преподаватель, особенно такой, как профессор Моуди, возвращал его к нему. Он не хотел, чтобы кто‑то думал, что Сириус и Ремус могут быть хуже кого‑то. Он не мог позволить, чтобы кто‑то отобрал его у людей, по–настоящему заботящихся о нём.
Но профессор Моуди был не единственным, от кого Гарри старался держаться подальше. Профессор Снейп. Но, к сожалению, Гарри не мог избежать встречи с ним на занятии по Зельеделию. Малфой весь урок отпускал едкие комментарии, что вызывало смешки у его последователей из Слизерина. Мастер Зелий, с желтоватым лицом, крючковатым носом и сальными волосами, естественно, делал вид, что ничего не слышит, ведь комментарии эти адресовались единственному ученику, свою ненависть к которому он был даже не в состоянии скрывать ― Гарри.
Гарри знал, почему профессор Снейп так себя ведет. В прошлом году Люпин рассказал парню, как его отец, Джеймс, постоянно задирал Снейпа еще в бытность обоих учениками Хогвартса. Гарри понимал, почему Снейп питает отвращении к Джеймсу Поттеру, но он не мог вынести того, что профессор решил, что вправе перенести свою ненависть на последнего Поттера, выжившего в ту ночь. Это было нечестно с его стороны. Сириус с Люпином несколько раз даже пытались поговорить со Снейпом, но это приводило лишь к тому, что профессор Снейп еще больше распалялся.
Когда настал черед занятий по Защите от Темных Искусств, Гарри ощутил, что его голова скоро разлетится на куски от постоянного напряжения. Все остальные с радостью ждали, чему же будет их учить профессор Моуди, никто из них даже не имел таких проблем с профессором Снейпом… исключая, разве что, Невилла Лонгботтома, но у того начинали трястись руки от одного вида профессора Снейпа. Гарри понимал, что несправедливо сравнивать профессора Моуди со Снейпом. Он всего раз столкнулся с этим мужчиной. Как можно судить о ком‑то, основываясь на таком скромном опыте?
Зайдя в класс, Гарри последовал за Роном с Гермионой, которые в этот раз почему‑то решили сесть в первом ряду. Вытащив книгу «Темные Искусства: Руководство по самозащите», он пролистал ее до того места, где в последний раз закончил читать. А прочел он уже половину, к ужасу Рона. За лето у Гарри вошло в привычку садиться за книгу при первых же признаках тоски, что случалось довольно часто, так как тогда никого вокруг не было. Сейчас же Гарри нужно было чем‑нибудь себя отвлечь, и лучшего способа он не придумал.
Класс быстро заполнился, все непривычно молчали. Казалось, напряженное волнение охватило всех вокруг. Оно почти физически ощущалось. Скоро тишину нарушило клацанье, и в класс вошел профессор Моуди. Гарри продолжал читать книгу, не имея желания глядеть на жуткий волшебный глаз.
― Никаких книг сегодня, ― прорычал профессор Моуди и сел за стол, ожидая, пока все спрячут книги. Дальше он начал проверять присутствующих, называя имена по списку. Головы он при этом не поднимал, но каждый ощутил на себе взгляд магического глаза, когда называлось его имя. ― Я изучил записи профессора Люпина, которые, надо сказать, оказались единственно приемлемыми за все три предыдущие года. И хотя профессор Люпин прошел с вами достаточно много, вы сильно отстали в изучении проклятий. Так что у меня всего год, чтобы обучить вас, поэтому придется поторопиться.
Рон с Гермионой подались вперед, заинтригованные началом урока.