Гарри недоуменно взглянул на профессора Дамблдора, ожидая помощи. Он и не думал делать ничего подобного. Он просто часто её использовал за последние два лета.
— Извините, сэр, — обратился Гарри к мистеру Олливандеру, — я не знал.
Профессор Дамблдор наклонился и без всякой боли поднял палочку.
— Тебе не за что извиняться, Гарри, — весело произнес он, взмахнул над палочкой свободной рукой и протянул ее мистеру Олливандеру.
Гарри непроизвольно вспомнил день, когда зашел в магазин к мистеру Олливандеру и приобрел одиннадцати дюймовую палочку из остролиста с пером феникса внутри, также как и в палочке Волдеморта. Гарри едва не вздрогнул, вспомнив об этом. Он не хотел иметь ничего общего с Волдемортом. Он мог лишь представить, что подумают люди, если Рита Скитер каким‑то образом раскопает это.
Когда церемония взвешивания была окончена и фотограф сделал групповую фотографию, всех чемпионов отпустили. Гарри отверг предложение сделать индивидуальный снимок и поскорее вышел из комнаты. Лишь оказавшись в вестибюле, Гарри облегченно вздохнул. Да, он не умер, но насколько же это было противно. Противно от того, что Рита Скитер так хотела его заполучить. И почему‑то Гарри был уверен: это только начало.
Глава 10. Зависть.
Очевидно, угроза повидаться с Сириусом Блэком подействовала. Хотя Гарри был уверен, что в будущей статье будет множество намеков и завуалированных предположений, но ничего такого, к удивлению парня, не обнаружилось. В статье в равной степени рассказывалось обо всех четырех чемпионах. Из Гарри все же сделали аутсайдера Турнира, готового, тем не менее, мужественно проходить предстоящие испытания. Оставалось лишь закатить глаза. Ну почему каждый считает своим долгом назвать его героем? Ему этого совсем не нужно.
К тому же, лучшего предлога для Малфоя было не придумать. Казалось, теперь слизеринец стал преследовать Гарри, чтобы не пропустить не единого повода его уколоть. Каждый раз, когда Гарри приходил в библиотеку с Роном и Гермионой, Малфой был уже там и все время внимательно наблюдал за троицей. Стоило Гарри не появиться в Большом зале, Малфой тоже вскоре оттуда уходил. К счастью, Рон с Гермионой заметили это и посовещались с другими гриффиндорцами. Теперь одноклассники, как могли, присматривали за Гарри, но ведь они не могли быть рядом с ним все время.
Поскольку никто из учеников не знал о магических вспышках Гарри, ему захотелось поговорить об этом с профессором Дамблдором, но пойти к нему Гарри мог только после ужина, когда все уже находились в своих гостиных. Дамблдор рассказал, что благодаря наложенным на ожерелье заклинаниям директор сразу узнает, если произойдет очередная вспышка. К сожалению, хотя ожерелье делало то, что и должно — впитывало избыточную магию, — волнение Гарри не проходило. Ведь вдруг то, что случилось, всего лишь прелюдия, а настоящих вспышек, в полную силу, еще не было. Лишь одно могло дать уверенность в том, что этого не случится: Гарри не должен был позволять своим чувствам господствовать над собой… никогда. Он совершенно не понимал, как подступиться к этой задаче, но твердо знал, что пытаться нужно. Он не может позволить, чтобы из‑за его злости или раздражения кого‑то покалечило.
Выйдя от профессора Дамблдора, Гарри так глубоко задумался, что даже не заметил слежку за собой. Ему нужно было придумать, как держать свои чувства под контролем. Недавно он читал о подавляющих эмоции заклинаниях, но это было рискованно, к тому же, в книгах упоминалось и о неприятных последствиях после снятия таких заклинаний: все, что не удалось почувствовать ранее, захлестнёт единой волной. "Ну, да, конечно, почему бы мне тогда не разрушить Хогвартс, раз уж я здесь."
Внезапно что‑то больно ударило его по затылку, только сейчас Гарри понял, что в коридоре не один. Он прошел, заплетаясь, несколько шагов вперед, прежде чем снова поймал равновесие. Обернувшись, Гарри увидел Малфоя, Кребба и Гойла, приближавшихся к нему со злыми ухмылками на лицах. Парень запаниковал. Что ему делать? Он не мог рисковать и давать им отпор, ведь тогда эмоции могут выйти из‑под контроля, но и не мог просто стоять, ничего не предпринимая. —
— Что случилось, Поттер? — ехидно спросил Малфой. — Никого нет, чтобы заступиться за тебя? Ни опекунов, ни друзей, ни кучи поклонников. Считаешь себя лучше остальных? Думаешь, все должны целовать землю, по которой ты ходишь, только из‑за того, что у тебя на лбу шрам, заработанный при неизвестных обстоятельствах? Преподаватели так и вертятся вокруг тебя. Как же, малыш потерял родителей, малыш сирота, а тут дядюшка наконец‑то решил вбить в тебя хоть что‑то путное. Ха–ха–ха.