— Это бессмысленно.
Она присела на колени и отвела руки от его лица, заставляя посмотреть на себя, увидеть страх в ее глазах.
— Ты пообещал мне столетие, и ты дашь мне это столетие, ясно?
— Я не позволю умереть еще одной девушке из-за меня.
— А я не дам тебе исчезнуть. Не когда я могу этому помешать.
Он бросил на нее сердитый взгляд.
— И что ты сделаешь? Найдешь еще одну девушку-добровольца? Будешь приводить очередную кандидатку каждый год, пока одна не пройдет испытание? Пока одна не переживет Рождество?
— Буду, если придется, — она прищурила глаза, выражающие жажду действий. — Есть и другой вариант.
Генри отвернулся.
— Я уже сказал — нет. Это даже не обсуждается.
— Я не дам тебе уйти без борьбы. Никто и никогда не сможет заменить тебя, что бы там ни говорил совет, а я слишком сильно тебя люблю, чтобы дать тебе сдаться. Ты не оставляешь мне выбора.
— Ты не посмеешь.
Она не ответила.
Отодвинув стул, Генри встал и освободил свою руку из хватки собеседницы.
— Ты поступишь так с ребенком? Приведешь ее в этот мир, лишь чтобы впутать в это? — он указал на тело на кровати. — Ты так поступишь?
— Если от этого зависит твое спасение, то да.
— Она может умереть. Это ты понимаешь?
Глаза Дианы вспыхнули, и она встала лицом к лицу с ним.
— Я понимаю, что если она этого не сделает, то я потеряю тебя.
Генри отвернулся, едва сдерживаясь.
— Не самая страшная потеря.
Женщина повернула его к себе.
— Не смей, — отрезала она. — Не смей сдаваться.
Он моргнул, пораженный напряженностью ее голоса. Стоило Генри открыть рот, чтобы поспорить, как она перебила:
— У нее будет выбор, мы оба это прекрасно знаем, но, что бы ни случилось, она не станет такой, я обещаю. — Диана указала на тело. — Она будет юной, но не глупой.
У Генри ушло пару мгновений, чтобы придумать достойный аргумент. Он знал, что цепляется за пустые надежды.
— Совет никогда не разрешит этого.
— Я уже спрашивала их. Поскольку время ограничено, они дали мне свое позволение.
Он сжал челюсть.
— Ты спросила, не посоветовавшись со мной?
— Потому что я и так знала ответ. Я не могу тебя потерять. Мы не можем тебя потерять. Мы одно целое и без тебя… пожалуйста, Генри. Дай мне шанс.
Генри прикрыл глаза. С согласием совета у него не оставалось выбора. Он попытался представить, как будет выглядеть девушка, но с каждой попыткой перед его глазами представало другое лицо.
— Я не смогу ее полюбить.
— Ты и не обязан, — Диана поцеловала его в щеку. — Но мне кажется, что полюбишь.
— И с чего бы это?
— Потому что я тебя знаю и помню свои прошлые ошибки. Больше они не повторятся.
Он вздохнул, и, глядя в эти молящие глаза, его решимость начала рушиться. Осталось всего-то двадцать лет; он сможет подождать, если это смягчит ее боль. И на этот раз, размышлял Генри, еще раз взглянув на тело на кровати, он тоже не допустит повторения прошлых ошибок.
— Я буду скучать по тебе, — сказал он, и Диана расслабилась. — Но она будет последней. Если девушка не пройдет испытание, я выхожу из игры.
— Хорошо, — сказала она, сжав его руку. — Спасибо, Генри.
Он кивнул и женщина отошла. Подойдя к двери, она тоже оглянулась на тело, и в этот момент Генри поклялся себе, что такое больше никогда не произойдет. Неважно, чем все закончится — победой или поражением — эта девушка выживет.
— Ты не виновата, — вырвалось прежде, чем он смог сдержаться. — То, что произошло… я позволил этому случиться. Ты не должна себя винить.
Она замерла в дверном проеме и одарила его грустной улыбкой.
— Должна.
Генри не успел сказать и слова, как Диана ушла.
ГЛАВА 1
ЭДЕМ
Свой восемнадцатый день рождения я провела в поездке из Нью-Йорка в Эдем, штат Мичиган, чтобы моя мать смогла умереть в родном городе. Девятьсот пятьдесят четыре мили серого асфальта… каждый знак и поворот, которые мы проезжали, приближали меня к тому, что, несомненно, станет худшим днем в моей жизни.
Если у вас скоро день рождения, то я бы не советовала отмечать его так, как я. Я сидела за рулем всю дорогу. Мама была слишком больна, чтобы долго оставаться в сознании, и уж тем более вести машину, но я была не против. Путешествие заняло два дня и один час с момента, как мы пересекли мост к верхнему полуострову Мичигана; мама выглядела уставшей, а мое тело затекло от долгого сидения в машине, и если я никогда больше не увижу впереди длинную автостраду, то жаловаться точно не стану.
— Кейт, сверни здесь.
— Мы не должны сворачивать с пути еще три мили, — поморщившись, заметила я, но все равно включила поворотник.
— Знаю, но я хочу тебе кое-что показать, — тихо ответила она.
Мысленно вздохнув, я выполнила ее указание. Жизнь мамы была на исходе, и вряд ли у нее еще будет время показать мне что-либо.