— А Каллиопа?
Лицо Генри ожесточилось.
— Ее схватил Николас. Ее осудят и накажут за преступления, и, клянусь, пока я буду главой Ада, тебе никогда больше не придется ее видеть.
Я вздрогнула, и Генри укрыл меня одеялом. У меня не было сил сказать, что дрожала я не от холода.
— Это она посылала тебе кошмары. И пыталась сбить тебя с дороги. Как и все остальные, она видела в тебе потенциал. Я полагаю, она боялась, что единственный способ нас остановить будет убить тебя до прихода в поместье.
Ей почти это удалось. Теперь я была уверена, причина, по которой машина тогда не врезалась в деревья, это защита Генри.
— Что с ней будет?
— Пока не знаю. Должно быть, она понимала, что ей это с рук не сойдет, потому не пыталась сбежать или отрицать свое вмешательство, но… — он заколебался. — Судя по всему, она считала себя выше наказаний. В свете произошедшего, я посчитал, что будет логично, если ты поучаствуешь в свершении ее судьбы.
Я хотела было спросить, почему она думала, что наказание ее не коснется, но часть меня уже знала ответ.
— Каллиопа так сильно тебя любит, что не могла вынести мысль о тебе с кем-либо другим. Она считала себя единственной, кто сможет сделать тебя счастливым.
— А вместо этого оказалась той, кто чуть не испортил мое существование. — Генри наклонился и поцеловал костяшки моих пальцев. По моему телу снова прошла дрожь, но уже по иным причинам. — Это моя вина, а не твоя, и я сделаю все возможное, чтобы возместить это тебе за то время, что у нас есть.
— Ты не виноват, — я попыталась повернуться к нему, но движение принесло слишком много боли. — Это я тебя подвела.
Он, наверное, понял, что я подразумевала испытания, но все равно покачал головой.
— Ты никак не могла меня подвести. Мне давно нужно было понять, кто стоит за убийствами, и не дать ей подобраться к тебе. За это я прошу прощения.
Я долго молчала, а затем слабо сказала:
— С нами все хорошо? Я имею в виду не это, а… шоколад и…
— Да. Прости, что я так повел себя тем утром. Я злился не на тебя, а… — Генри умолк, и его лицо на мгновение исказилось от ярости, но стоило мне моргнуть, как оно лишилось всяких эмоций. — Это была не твоя вина. Все дело в отравленном напитке, не более.
— Даже если я провалила тест, я все равно люблю тебя.
Прошло пару секунд, и когда стало ясно, что он ничего не ответит, я закрыла глаза и вздохнула. Мое тело требовало сна, и поскольку разум был слишком поглощен горем от потери матери, я вряд ли смогла бы ему противиться.
Может, мне показалось, но когда я почти впала в дрему, до меня донесся голос Генри — тихий и ласковый, твердящий то, что я так сильно хотела услышать:
— Я тоже тебя люблю.
ГЛАВА 18
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Следующую неделю Генри все время был рядом со мной. Что бы ни было в том сладком лекарстве, которое продолжал давать мне Уолтер, оно работало, и большую часть дня я проводила в мире грез. В конце концов кошмары прекратились, но я продолжала просыпаться в холодном поту, не в силах забыть ощущения от ледяных вод реки, смыкающихся надо мной.
Боль от потери матери не ослабевала, но постепенно мне удалось смириться с фактом, что она не скоро пройдет, а убиваться горем, когда я должна идти на поправку, не вариант, так как это расстроит Генри. Было бы оскорбительно игнорировать мамин прощальный подарок и не исполнить ее предсмертное желание. Последние полгода я готовилась именно к этому. Мне дали шанс попрощаться, да еще и таким способом, который мне никогда бы не удалось осуществить без Генри. Менее больно от этого не стало, но, благодаря нашим ночным встречам, внутри меня воцарилось некое подобие спокойствия. Я цеплялась за надежду, что совет примет меня, даже несмотря на произошедшее между мной и Генри, и однажды я смогу навестить маму, поговорить с ней и снова прогуляться по парку. Смерть — это не конец, и Ава тому доказательство. Но я все равно горевала. Все равно скучала по ней.
Моим посетителям не было конца. Поначалу приходили только Генри и Уолтер, но, после моей настоятельной просьбы, Аве тоже позволили приходить в мою комнату. Стоило ей увидеть меня, как она кинулась к боку моей кровати. Ее глаза были опухшими и покрасневшими.
— Кейт! Господи, ты в порядке… мне сказали, что с тобой все хорошо, но я боялась, что они это просто говорят, ты же знаешь, какими бывают люди, но ты действительно тут, и не спишь, и… Господи!
Она так слабо меня обняла, что я едва почувствовала ее руки, но мне было плевать, если это принесет боль. Я обняла ее так крепко, как только могла, а следующие тридцать секунд расплачивалась за свой поступок. Мое тело пронзила боль, достигая самых кончиков пальцев, но оно того стоило.
— Прости! — вскрикнула она, сильно покраснев. Генри, сидящий по другую сторону кровати, выглядел обеспокоенно, но к этому времени он уже привык к моей неосторожности. Пока мои швы не начинали расходиться, все было нормально.
— Не стоит, — сказала я, как только обрела голос. — Я хотела тебя обнять. Мне так жаль за все произошедшее! За то, что накричала на тебя из-за Тео, что наговорила тебе много глупостей… ты этого не заслуживала.
Девушка лишь отмахнулась.
— Это все не важно. Ты была права… я вела себя как идиотка. Но ты жива! Ты пройдешь испытания, и мне не придется торчать здесь без лучшей подруги. — Она окинула меня строгим взглядом, но он вызвал у меня лишь улыбку. — Знаешь, ничего из этого бы не произошло, если бы ты позволила мне научить тебя плавать.