Я перевел взгляд обратно на Оливию и окончательно перестал что-либо понимать. На лице у ученой дамы застыло восторженно-мечтательное выражение — расширившиеся глаза, приоткрывшиеся губы (чертовы губы!) и нежный взгляд, устремленный на объект обожания.
— Кто, простите? — резко уточнил я, чувствуя, как раздражение не просто булькает, а уже начинает закипать.
Эта сумасшедшая женщина перевела на меня взгляд, который тут же сделался жалостливым и чуточку снисходительным.
— Профессор Карл Лоуренс — светило современной научной мысли. Аксиома Лоуренса? Неужели не слышали?.. Да по его работам уже сейчас в университетах преподают! А однажды он читал у нас лекцию, о-о-о-о… как я тогда позавидовала девочкам, изучающим теорию целительства, у них он раз в три месяца проводит семинар. Ах!..
«О-о-о-о»?! «Ах»?!..
Мне казалось, что меня рывком выдернули в какую-то иную реальность — мир наоборот.
— Что же вы к нему не подойдете со своими бумагами? — с досадой поинтересовался я. — Уж светило научной мысли должно проявить к ним интерес!
— Вы что, — грустно вздохнула Оливия, — его специализация на стыке целительства и алхимии. Хотя, — лицо ее снова восхищенно просветлело, — он еще и великолепно разбирается в артефактных теориях, великий ум! Ве-ли-кий! Но магический фон — это совсем не его область. Да и…
Она махнула рукой и снова вздохнула, продолжая сверлить профессора восхищенным взглядом.
Надо полагать, это «да и…» расшифровывалось как: «Если даже вы меня не выслушали, то к Нему мне и вовсе не пробиться».
«К Нему» следовало произносить с большой буквы и с придыханием. Даже мысленно.
В голове некстати звенели слова, брошенные Брайаном, когда тот притащил мне полное досье на госпожу Трейт, включающее ценные сведения от ее подруги.
«На твоем месте я бы не тратил время, Тони. Не того полета птица».
В этот момент «светило» достало белый платок, сняло очки и протерло их, подслеповато щурясь.
Все, с меня хватит.
Я решительно подхватил девицу под локоть и потащил к выходу, игнорируя возмущенный писк и слабое трепыхание. Всерьез вырываться посреди ресторана ей, кажется, не позволяло воспитание. Ну и славно!
— Куда вы меня тащите?! — прошипела Оливия, стоило нам оказаться в фойе, а мне — выпустить ее руку.
— Вы хотели осмотреть мой завод? — осведомился я, выхватывая из рук лакея серое пальто. — Мы едем осматривать мой завод!
И пока дама пребывала в легком шоке от перемены моего настроения, я накинул пальто ей на плечи, выхватил из тонкой ручки портфель и вышел из ресторана, твердо зная, что уж свои драгоценные бумаги она не бросит.
Водитель, едва завидев меня на ступеньках ресторана, выскочил из машины, чтобы открыть дверь.
— Стойте! — за спиной колокольчиком звенел напряженный голос. — Верните немедленно мои документы!
Я обернулся возле дверцы и с явным удовольствием окинул с ног до головы тонкую фигуру в отвратительного цвета одежде, которая, правда, вкупе с хмурым днем делала карамельную шевелюру еще ярче. Глаза у мадам Трейт сверкали, губы были зло поджаты, тонкие брови сошлись на переносице.
Ей богу, она бы еще ножкой топнула.
Я демонстративно закинул портфель в салон.
— Это возмутительно!
Она сбежала по ступенькам и уставилась на меня снизу вверх, вздернув подбородок.
Возмутительно, мадам! Полностью с вами согласен.
— Только после вас. — Я любезно указал ей на теплое нутро мобиля.
— Что все это значит? — Оливия хмурилась и зябко куталась в наброшенное на плечи пальто, которое не успела в погоне за мной надеть нормально.
— Значит — я принимаю ваше предложение.
— Но вы же отказались!
— Я передумал.
— И у вас сейчас важная встреча…
— Обманул.
— И… и… — взгляд девушки растерянно метнулся к портфелю, виднеющемуся в салоне, но недосягаемому, если не забраться в машину. Потом на меня. Потом опять на портфель. — И у меня с собой только бумаги, и нет никаких инструментов…
— Надо признать, вы отвратительно подготовились к нашей беседе.
Меня обожгло полыхающим взглядом, от которого в душе разливалось мстительное удовлетворение — контроль над ситуацией возвращался туда, где и должен был быть!
— Мы можем заехать за всем этим ко мне домой…
Я хмыкнул.
— Я напоминаю вам, Оливия, что я не такси. Предлагаю считать поездку обоюдным авансом — вы со мной пообедали, я покажу вам завод. А потом мы составим договор, на котором вы так настаивали.
— Я не настаивала, я внесла предложение! — оскорбилась она.