Я опустила руку, вздохнула и закрыла ладонью глаза.
Господи, я не создана для этого всего! Мое дело — наука. Уберите от меня, пожалуйста, тонкости межличностных — а особенно межполовых! — отношений! Флора это умеет! А я нет! Нет, нет и нет!
— Ну-ну, моя девочка, — подруга покровительственно приобняла меня и приткнула мою головушку к себе на плечо. — Подумаешь, оскорбила до глубины души какого-то там промышленника, от которого зависят жизненно важные замеры…
— Я убью тебя, Фло, — простонала я, не открывая глаз.
— Тогда тебе нечем будет платить за квартиру.
— Меня посадят. В тюрьме не надо платить за квартиру.
— Всегда любила в тебе этот неиссякаемый оптимизм! Но вот скажи мне, друг, как мы теперь будем добывать тебе замеры?..
Я смущенно кашлянула.
— Вообще-то, Фло, это еще не конец…
Подруга азартно подобралась.
— Да ты что? Ну? Ну? Ну-у?!
…Мы ехали молча. Я прижимала к себе портфель как самое дорогое, злилась и не знала, о чем говорить с этим переменчивым типом, который непонятно зачем тащит меня на свой дурацкий завод. Что я там буду делать, если все равно у меня с собой нет инструментов? Да, конечно, я смогу поверхностно проанализировать состояние фона и своими силами, но поверхностный анализ — это все равно что отсутствие анализа! Он для моих целей не годится совершенно.
И о каком договоре он говорил? Я вообще-то имела в виду устный компромисс!
Ох уж эти миллионеры с их заморочками! Флоре хочется такого, вот и забирала бы его себе!
Уолтер тоже помалкивал, загадочно ухмыляясь собственным мыслям.
А потом мы приехали. И вместо того, чтобы отвести меня к генератору, хозяин владений потащил меня… на экскурсию!
Внутренне я окончательно вскипела, но сама не поняла, в какой момент это кипение сменилось искренним интересом.
Уолтер на заводе и Уолтер в ресторане — это были два каких-то совершенно разных Уолтера.
Здешний, заводской, мне — стыдно признать — даже нравился.
Он рассказывал о деле своей жизни увлеченно, с огнем в глазах. Водил меня по цехам, объяснял, показывал, смеялся над тем, как я зажимаю уши от грохота и жмурюсь от искр, вздрагиваю и подпрыгиваю, пугаюсь и пытаюсь расковырять нерабочий двигатель в бесплотной попытке понять, почему он не работает. Да, не моя область знаний, но я-ж-ученый!
Любопытно, но факт отметился сам собой: мое появление в цехах вызывало куда больше интереса у работников, чем появление наивысшего начальства. Отсюда следовало сразу два вывода. Во-первых, Уолтер на производстве был гость не редкий. Во-вторых, девиц он сюда не таскал. И мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не чувствовать себя польщенной.
Хотя бы с чего польщаться — мы тут по делу!
По какому-то неведомому мне — ибо к генератору Энтони меня все равно не пустил, сославшись на то, что это аванс — но, тем не менее, делу!
— Ну ты даешь, Лив, — Флора слушала меня, подперев щеку ладонью. — Он на тебя однозначно запал. Хоть и дурак, конечно, что связался с такой правильной девицей, вроде тебя!
Я вяло брыкнула ногой, пытаясь привычно нанести подружке физический вред, когда нечего было сказать, но промахнулась, и была слишком уставшая, чтобы проделать это повторно.
— Он не дурак, это я дура, — мрачно отозвалась я, поразмыслив. — Что ты хочешь от меня, Фло? Я не умею как ты — в омут с головой, не думая о последствиях! И не хочу. Как ты себе представляешь меня с ним? Кем? Такие не женятся, — повторила я вслух ту мысль, которая мелькнула в ресторане.
Вот и с чего бы мне вообще думать о том, женится Уолтер или нет!
— Все женятся, — философски отозвалась подруга. — Просто некоторым нужна особенная мотивация. И вот еще, что я тебе скажу, если бы тебе совершенно было плевать на то, что думает о тебе Энтони Уолтер, этого разговора бы у нас сейчас не было.
— Я спать, — буркнула я, поднимаясь. — А ты — змея и манипулятор.
— И тоже спать, — зевнула Фло.
Закрыв за собой дверь спальни, я, не включая свет, подошла к окну и вгляделась в ночные огни столицы.
…А потом, после экскурсии, мы сидели в том самом кабинете, где все мы — я, он, некий Брайан, господин Линдельфильд и, конечно же, незабвенная береза — встретились в первый раз. И Уолтер снова выжил оттуда Линдельфильда, который на самом деле был директором производства. И излучающая доброжелательность, как солнце — ультрафиолет, девушка из приемной принесла нам чай и пирожные. И я понятия не имею, откуда она их достала на заводе, находящемся в полном отрыве от остальной цивилизации.