Школу Марьяна не окончила: завербовалась, уехала в Мурманскую область с годовалой дочкой; освоила профессию монтажницы электроприборов. Магнитные контроллеры для судов иногда разлаживались; в ремонтных мастерских надо было иной раз чуть ли не заново крепить на щиты аппаратуру. Старый мастер, охотно опекавший Марьяну, твердил: «Главное, помни — контакт был, есть и будет слабым местом электротехники. Значит, особое твое внимание — на контакт!»
Однажды позвонил из Киева отец маленькой Вероники: хотел бы узаконить отношения, ребенку нужна настоящая семья.
По телефону Марьяна закричала, как сквозь буран:
— Надумал наконец?! А я теперь — никогда! — и повесила трубку.
С худеньким невысоким штурманом гидронаучного судна Николаем Егоровичем Крупицыным Марьяна Гусева познакомилась через соседей по коммунальной квартире, у которых Николай иной раз заночевывал, возвратившись из плавания; у него у самого жилье было только на корабле.
Однажды Николай зашел к своим приятелям, когда их не было дома. Дверь открыла Марьяна, попросила подождать; посидел у нее в комнате, поговорили ни о чем. Но в тот же вечер соседи смеялись: «Убила нашего штурмана. Назвал тебя «морской царицей». Мы ему подтвердили, что ты серьезная».
На другой день Николай пришел с гитарой, соседи стол на всех накрыли. Николай перебирал струны гитары, негромко напевая про штормы и дальние порты, про бутылки виски и рома. Сам он за столом пил только минеральную воду. Когда через две недели Николай уходил в море, снова собрались все вместе. Штурман пошутил, что, наверное, в этой квартире все его будут ждать, и спросил Мару: правда? И она вроде бы шуткой: «Буду ждать!» А потом подумала: «Может, мне и в самом деле ждать, надеяться?» Тем более что нетрудно: все равно у нее никого не было! Даже на танцы не ходила, хотя когда-то в школе первой плясуньей была.
Марьяна, в сущности порвавшая с отцом и мачехой, страшилась того, что и в любой чужой семье она не приживется. И радовалась тому, что молоденький штурман был, как говорили соседи, круглым сиротой. Так и ему объявила: «Буду ждать потому, что у вас родных нет. Ни с какими папами-мамами знакомиться не хочу!»
Ровно через пять месяцев после этого, во вторник, — Мара даже дни считала — Вероничка, дочка, запрыгала, завертелась, едва мать вошла в комнату после работы: «У дяди Артема и тети Сони дядя Коля, а их нет, а дядя Коля принес транзистор, ловит музыку, ждет тебя!»
Марьяна вошла к соседям и с порога, будто ураганом ее толкнуло, раскинув руки, кинулась к Николаю. Он целовал ее, а она ерошила его густую белесую шевелюру. Чуть погодя оба смутились, Мара молчала, и Николай молчал, вроде бы нечего сказать друг другу.
В тот огромный, светлый от незаходящего солнца июльский вечер Николай повел Мару и Вероничку ужинать в Дом офицеров. Никогда до того Мара там не была…
Каков он теперь, тот северный город, Марьяна не представляла себе. Может, вырос? А три года назад был всего ничего. Районный центр. Две длинные пересекающиеся улицы, парк с танцплощадкой, Дом офицеров, ну и гавань, конечно. Марьяне не раз бывало так одиноко, будто не две улицы, а меридиан и параллель, условные линии, пересекаются здесь. Но все-таки запомнился ей районный центр именно по тому огромному светлому вечеру как город необыкновенной красоты.
Белоснежная цветущая рябина. Дом офицеров — голубоватый, с белыми колоннами. Вдали изумрудные сопки и серебряный нож залива, разрезающий берег.
И запомнила Марьяна, как она перед входом в Дом офицеров кивнула в ответ на значительный взгляд Николая. И как ветер осыпал их обоих, и Вероничку тоже, белыми лепестками рябины. Николай стал разговорчив, рассказывал за ужином про свою работу. Марьяна половины не понимала, но слушала внимательно. Ела и слушала. Даже Вероничка слушала, уплетая все подряд за обе щеки. Потом, конечно, потанцевали Мара с Николаем. И почувствовала себя, как в юности, легкой, уверенной плясуньей… И снова рассказывал Николай о себе, о своей морской работе.
Небольшое его судно, оказывается, не имело права причала во время плавания. Ну это понятно. А вот что такое «данные изучения динамики волны», Марьяна до сих пор не знает, ей-богу! Но запомнила все же объяснение Николая, что согласно этим самым данным маленький кораблик может болтаться на таких волнах, которые, того и гляди, перевернут более солидное судно. Однако во время такой болтанки надо, чтобы все приборы на суденышке были в полном порядке. В том числе аппаратура, с которой Мара нередко возилась в мастерской. Неужели не могут добиться на заводе, думала она тогда, чтобы магнитные контроллеры не разлаживались?!