И сейчас Ольга Владимировна Пахомова по своей привычке, которая Марьяне претила, молча стояла с блокнотом в руке возле участка бригады монтажниц.
Марьяна заставила себя думать только о работе, только о том, что ей самой надо делать в эту минуту.
Перед монтажницей была мешанина, путаница толстых, как ветки, и тоненьких, как стебли, разноцветных проводов — синих, желтых, красных, зеленых. Надо сначала пропустить провода, не закрепляя их концы, в отверстия, потом собрать все «ветки» и «стебли» в жгут, зажать его изоляционными скрепами, взять пневматический гайковерт и закрепить провода болтами на выводных контактах. На пистолет похож этот гайковерт с длинным и черным, толщиной в полтора пальца, хвостом-шлангом, наполненным сжатым воздухом.
Марьяна работала, мысленно следя за безупречно точными движениями воображаемой монтажницы и стараясь повторить эти движения. Работала, наслаждаясь своим телом, игрой пальцев рук, мускулов плена, спины…
Провода закреплены. Готова панель То есть почти готова — пустые гнезда для контакторов. И сейчас же Марьяне и ее напарнице Маше Бобровой другую панель надо класть на верстак, а эту, пока не привезут контакторы, оттащить в сторону. Морока! Марьяна мельком оглядела товарок. Она и Маша обогнали остальных — над всеми панелями очередной партии еще склонены аккуратные тугие прически (косынки положено надевать, но аврал допускает некоторые вольности. Тем более что душно в цехе).
Склонены головы. Никто внимания не обращает на стрелки больших стенных часов, а через сорок минут конец рабочего дня.
Судорожно мечется над панелью гайковерт в округлой руке Раисы Легкобыковой. И непонятно, с чего бы вспомнилось Марьяне давнее наставление старого мастера: «Контакт — слабое место электротехники».
«Это значит, что из-за такого пустяка, как слабо закрепленный провод, может быть брак», — смутно подумала Марьяна. Снова оглядела товарок. И на какую-то секунду ей, воодушевленной безупречным ритмом собственной работы и чувством ответственности перед Севером, почудилось нечто странное. Почудилось усталое, покорное безразличие в склоненных головах монтажниц. Марьяна даже лоб наморщила, пытаясь найти для своего видения подходящие слова. Но пришло на ум давным-давно известное: «Крепко Лаврушина держит в руках бригаду!»
Внезапно эти привычно пришедшие на ум и еще не выговоренные слова заслонил истошный выкрик Раисы:
— Хватит!.. Нет такого закона, чтоб в субботу сверхурочно!
Коротенькая остолбенелая тишина. И вскинулись головы. Взгляды — испуганные, удивленные, растерянные, обрадованные, любопытствующие, вызывающие, озорные — на Раису. Другой возглас:
— Я тоже не могу больше! Иду с Валерушкой Кругловым в ресторан! Это точно!
Настя Кометова, девушка с острым подбородком и широко накрашенными губами, кинулась к плакату на двери кабинета начальника цеха.
— Вчера были соревнования! Я опоздала за Валерушку болеть! Потерял он первое место!
Настя размашисто сорвала плакат с его замысловатым лазурно-малиновым токарным станком и зелено-синим приглашением на традиционное молодежное соревнование токарей.
Скомканный лист полетел под ноги Александры Матвеевны.
Теперь все обернулись к ней, к бригадиру. Она отошла на шаг от своей панели и стояла молча. Очень прямо. Сдвинутые брови будто прочеркнуты высоко над глазами.
По напряженной прямоте позы Лаврушиной, по неприступному молчанию Александры Матвеевны почуяла Марьяна, что та растерялась. Видно, как и сама Марьяна, не могла Лаврушина представить себе, что бригада, управляемая столь опытной рукой, может попытаться вырваться из ее крепкой хватки.
Александра Матвеевна наклонилась, подняла плакат. Прищурилась, и почему-то к Маше Бобровой:
— Это тоже твое художество?! Не то станок, не то аккордеон!.. А на выставку зачем без разрешения потащила свою мазню на позор бригаде?!
Несколько голосов — разом — дерзкой скороговоркой в ответ:
— Манюшка хорошо рисует, зачем оскорблять?!
— Может, спрашивать разрешение, какого фасона платье шить?!
— Или с каким мальчиком встречаться? Разрешается ли с блондином или с брюнетом в ресторан пойти хотя бы на праздник?..
— Мы не дети малые, между прочим!
Александра Матвеевна уже оправилась от короткой своей растерянности, негромко отчеканила:
— Смотря какие фасоны. Мини-юбки не позволю!.. Встречаться с длинноволосыми тоже. По ресторанам в пьянку вовлекаться — такого не будет! — И добавила: — Мне ведь все одно, что малые, что старые!.. Тут вам не частная лавочка. Вы свои дела забудьте, программу давайте! Сегодня двадцать седьмое. Июнь месяц. Тридцать первого нет.