— Если вы пришли за этим, то вынужден вас разочаровать. Ответить я не смогу, потому как сам не знаю. Это был момент просветления. Большего я поведать не способен, — максимально вежливо и уважительно ответил Анзор, склонившись.
Кем бы не была пришедшая с Жак’ра, она была на порядок могущественнее и властнее, судя по тому брошенному на слугу взгляду от которого могущественный бог едва не согнулся.
— Конечно не знаешь, — легко согласилась Госпожа, — эти знания не подвластны даже мне. И все же ты, самое слабое, хрупкое и ненадежное, что было отрезано от себя моим маленьким воином, сумел создать себе душу. Единственный на моей памяти. Теперь даже я начинаю беспокоиться по поводу будущих достижений твоего брата.
Тон, которым это произнесла Госпожа был каким угодно, но не беспокойным. Она была в предвкушении. Она получала удовольствие от происходящего и потенциальных возможностей, так неожиданно представших перед ней.
Анзор не заметил, как женщина моментально переместилась и теперь стояла над лежащим без сознания Симом.
— Чтобы продемонстрировать свои добрые намерения моему маленькому воину, я оставлю ему несколько подарков.
Палец Госпожи указал на грудь Сима. Анзор вновь не смог ничего увидеть или почувствовать, но через мгновение душа мечника вновь была соединена. В этот раз уже навсегда.
Жак’ра провел ладонью над вновь обрётшим душу Симом и тот провалился в мир грёз.
— Теперь ты, — Госпожа повернулась к Анзору, заставив последнего напрячься ещё сильнее, чем прежде, — я не привыкла разбрасываться подарками. Я собираюсь дать тебе то, чего ты жаждешь больше всего на свете, осколок обрётший душу — я собираюсь дать тебе человеческое тело. Но, — Владычица выдержала паузу, — при одном условии.
На этом женщина замолчала. Анзор в свою очередь не спешил спрашивать, каким будет это условие. Она ждала вопроса и дух подозревал, что ответ ему не понравиться. Однако, как он мог не спросить?
— Что за условие? — наконец выдавил из себя вопрос Анзор.
— Испытание. Сам процесс станет твоим испытанием. Ты столетиями смотрел за тем, как страдает мой маленький воин, видел его боль, но не чувствовал. Сегодня я дам тебе шанс испытать её толику. Процесс создания тела на духовном образе не слишком приятный, — на лице Владычицы появился хищный оскал, заставивший даже Жак’ра похолодеть от страха, — пока ты молчишь, я буду продолжать. Как только из твоих уст выйдет хотя бы малейший стон, то я прекращу, и ты останешься с тем до чего успел добраться. Меня не будет волновать умрешь ты при этом или нет. Согласен? Ты в праве отказаться.
Анзор с шумом выдохнул воздух из ноздрей. Он хотел получить себе новое тело. С другой стороны, ему предлагали пройти через явно мучительный процесс, не произнеся при этом ни звука. В прошлом, когда он был ещё частью души Собирателя Душ он видел, каково это, сдерживать болезненный вскрик. Души часто пытались выбраться прямо во время сражения Элима и набрасывались на его душу. Никакое из слов не способно описать, какую боль испытывал в такие моменты его брат. Но он ни разу не закричал в сражении, не показал признаков слабости своим врагам, разрывая их на части и поглощая их души. Усиливая тем самым свои дальнейшие муки.
Брату Собирателя Душ, наблюдавшему за всеми муками родственника, понадобилась вся его воля, чтобы согласиться на это испытание.
— Отлично, — с усмешкой произнесла Госпожа и без предупреждения вонзила палец прямо в центр тела Анзора.
Чтобы она не сделал, духу понадобилось всё самообладание, чтобы не издать звука уже в этот момент. Он медленно опустился на колени. В его теле, созданном из маны и духовной энергии, начало формироваться ядро. Крошечное, но такое обжигающее своей чистой, первозданной энергией — маной. Ядро маны формировалось в теле Анзора. Когда же оно было готово от него тысячами нитей пошли каналы и узлы энергетического тела. Дух чувствовал, как у него внутри зажглось солнце, а от него по телу растеклись реки раскаленной породы.
Это была страшная агония.
Так думал Анзор пока его мучительница не перешла к следующему этапу. Ядро вместе с энергетическим телом находились внутри него, но ему не принадлежали, не были едины с его душой. В тот момент, когда они были соединены воедино, все ощущения, вся боль усилилась в сотни раз. Анзору было так больно, что ладони, на которые он опирался сжались в кулак прямо через пол. Пальцы с легкостью пробили бетон, а потом стерли в пыль всё, что не позволяло им сжаться в кулак.