Но на этом заметное сходство заканчивалось: Джейсон знал о строгом запрете на генную инженерию в Империи – в Конфедерации же активно к ней прибегали, достигнув небывалых успехов; среди керийцев и к-рутов насчитывалось немало телепатов – ремийцы были напрочь лишены пси-способностей и являлись максимально уязвимыми для подобного воздействия; имперские корабли и оружие, пожалуй, были самыми продвинутыми в Галактике, не считая ушедших в забвение древних рас, – ремийцы в буквальном смысле подбирали объедки на технологическом пиршестве и по этому поводу не страдали, их основное вооружение относилось к биологическому типу; по нраву керийцы были скромны, если не сказать целомудренны, – ремийцы же отрицали институт семьи, ответственность за воспроизводство населения взяло на себя государство.
На самом деле многие сведения о ремийцах являлись досужими домыслами – Конфедерация тщательно охраняла свой мир от вторжения чужаков, поэтому основным источником информации были слухи.
Это не касалось, конечно, императорской семьи: во время засады на Кариму Джонс ремийцы обрекли на смерть своего посла – и его удалось переманить на сторону Империи. Так что многие вещи Рей, Верн и Джейсон узнавали теперь из первых уст.
Посол был впечатлён не столько технологиями имперцев и людей, сколько силой духа и интеллектом командира «Скифа». Знал бы ремиец, что имел честь наблюдать не просто за керийцем, а за самым настоящим создателем рас.
Адаптироваться в Империи недавнему жителю Конфедерации было непросто, но Рей свои обещания выполнил вполне: Гимсо получил небольшой дом на Арикте и пожизненное содержание. Правда, окончательно оставлять ремийца в покое никто не собирался, сейчас ему пришлось отправиться вместе с имперской эскадрой на учения – на случай встречи с представителями Конфедерации.
Помимо военных, Рей захватил с собой бригады инженеров – они должны были оснастить новыми орудиями несколько союзных кораблей, провести обучение техников для дальнейшей модернизации всего среднего и крупного флота Союза.
Бо́льшую часть пути до квадранта, где проходили учения, Рей и Джейсон провели на «Втором» – именно этот тяжёлый крейсер крайне редко использовался членами императорской семьи, потому каюты казались необжитыми. Лучше было лететь на «Стодесятом», где Джейсона всякий раз охватывала ностальгия: первый контакт с Реем, если можно так это назвать, прошёл на эсминце, который после серьёзной реконструкции вновь вернулся в строй.
Однако статус советников императора обязывал: к месту учений нужно прибыть на флагмане – встречал имперцев тоже флагман. «Немезида» приветливо распахнула диафрагму ворот посадочного дока для их челнока.
Естественно, у трапа имперскую делегацию дожидался адмирал Аткерсон собственной персоной, остальных военных Джейсон поимённо не помнил, только Исана – и, если честно, совсем его не узнал.
Первенец Рея обрезал волосы – стрижка по форме больше напоминала человеческую, чем традиционную для керийцев. Мундир на его статной фигуре с выправкой, свойственной далеко не каждому имперскому военному, сидел как влитой, а в глазах Джейсон увидел что-то совершенно другое, одновременно и знакомое – как у Рея, – и запредельно чужое. Холодная властность во взгляде делала Исана старше действительного возраста – держал он себя соответствующим образом.
Джейсон понимал, что перемены не связаны с назначением Исана командиром эсминца – в Империи он командовал «Стодесятым», невелико событие, – но с ходу вычленить реальную причину не смог. Для Рея эта тема была наглухо закрыта, а спросить Исана лично Джейсон бы не решился. Чувствовал, что неуместно. Уже неуместно.
После взаимных приветствий и краткого совещания по поводу плана учений наступила учтённая в регламенте пауза: адмирал предложил экскурсию по «Немезиде» и новейшему эсминцу «Орион-13», которым командовал Исан. Или майор Ишшем Локли – в силу некоторых событий адмирал был в курсе происхождения Исана, но для общественности это оставалось тайной.
Скорее всего, так останется навечно: человеческий и аварский век короток. С одной стороны, это большой минус. С другой – сменится несколько поколений, и сам факт смерти и возрождения Исана Ш’ии уйдёт в далёкое и безразличное прошлое, канув в бездонную реку забвения, как вышло с памятью о войне с Духами: людей и аварцев, которые принимали в ней участие, практически не осталось. А значит, для этих народов она перестала иметь какое-либо значение.