— О, это прекрасно, червь. Знай свое место!
Голос старшего брата вывел его из хрупкого равновесия. Филипп резко пригнулся, закрыв голову руками. Апполион возник прямо из воздуха над ним, его звенящий меч вне ножен. Удар был нанесен, прием такой быстрый, ему понадобилось бы в два раза больше скорости, только чтобы уследить за ним.
Чисто срезанный кусок рунного камня упал рядом с принцем.
52 - Гора Отори 2
Весьма неплохая техника для иллюзии.
Даже слишком. Филипп не особо хорошо разбирался в стилях, которыми владели его братья. Ясное дело, он бы и сам мог ими пользоваться, если бы понимал как. Но учителя с самого раннего детства выяснили, какой стиль больше подходит каждому из принцев и вбивали в голову исключительно его, начиная с основ.
— О, так ты уже трясешься в ужасе? Дерись со мной, червь!
Апполион обрушился на него со всей яростью. Филипп сумел закрыться двумя клинками света. Он пнул брата в живот, отталкивая от себя, но тот чуть не отсек принцу ногу, выполнив смертоносное режущее кольцо прямо в воздухе.
У иллюзии не было уровня. Будь это на самом деле его брат, он точно не пропустил бы этот удар, а принцу точно понадобился бы протез. Все они относились к повышению навыков с одинаковым рвением, но старшие и в силе росли быстрее. Филипп сделал вывод – эта штука подстраивается под его уровень, а техники копирует настолько хорошо, насколько он сам их себе представляет. Значит, шанс победить есть. Нужно только сохранять спокойствие, и не поддаваться на провокации.
Новая техника «брата» была нацелена ему в сердце. Три резких удара едва не пробили щит света, созданный браслетом на левом запястье. Филипп сжал зубы. Нужно было перебороть немоту в плече. С одной рукой ему копию брата, даже ослабленную, точно не одолеть.
— Да что ты вообще можешь без своей игрушки? — Апполион все ухмылялся. — Думаешь, отец оказал тебе особое внимание, подарив самый полезный артефакт?
— Конечно же нет. Ему просто нужны были гарантии, что ты не опозоришься во время первого же Испытания. — Мелетий неожиданно вышел из-за камня. Проклятие, их больше одного! Не меняя выражения лица, даже не приняв боевую стойку он полоснул мечом по воздуху. Оставшийся от лезвия белый след полетел дальше, начисто срубив верхушку щита Филиппа.
Ледяное дыхание скользнуло по лицу принца, оставляя неглубокую длинную рану. Часть левого уха упала на снег. Судя по мерзкой ухмылке, именно столько урона Мелетий и планировал нанести. В этом плане, иллюзия копировала его даже слишком хорошо.
«Брат» использует Парящий меч Б’гна-Тун: Стиль снежной девы. Он не такой быстрый, как другие стили фехтования, которым их обучали. Однако, угрозу здесь представляет даже не сам меч, а следы, что он оставляет. Разрез продолжает двигаться, словно хлесткий порыв ветра во время снежной бури.
Филипп разогнал «утреннюю звезду», в надежде, что ему удастся снести голову хотя бы одному из фальшивых братьев. Но Мелетий просто согнулся пополам, не подозревая о задумке своего противника. Младший принц резко втянул цепь, оказавшись на одном уровне с шипастым шаром. Клинок света описал дугу, разрывая мундир Мелетия. Филипп глубоко вдохнул. Жизненная энергия должна была восстановить его силы, так нужные в этом бою, и залечить рану на ухе, из которой все еще хлестала кровь.
Но он получил лишь пустоту. В согнувшейся фигуре не было никакой жизни, не было даже крови. Рана «брата» выглядела как толстая синяя полоса на коже. Кажется, он был прав. Эти ублюдки бьют сильно, но они все же даже не живые. Технике огненного вампира просто нечего вытянуть из их ран. Образы братьев и правда всего лишь наваждение, призванное запутать его, измотать. Возможно даже убить.
Что-то мелькнуло справа. Принц не успел даже обернуться, прежде чем тяжелый сапог Леонида коснулся его лица. В глазах Филиппа резко потемнело, а нижняя стала твердой и холодной, скованная параличом. Он отлетел вглубь поляны и ударился спиной о камень.
Как же дико звенело в ушах! На Филиппа словно надели тот дурацкий обитый мехом тренировочный шлем, в котором ничего не видно, и каждый удар отдается гулом в голове. Он оперся ладонями о гладкую плиту, скрывавшуюся под снегом. Что будет, если он погибнет здесь? Токен воскрешения остался в таверне, но кто знает, помешает ли безумная гора его работе? Следовательно, он может вернуться в то место, где ночевал в последний раз – небольшую пещеру на склоне горы, не так уж и далеко отсюда. Или очень далеко, кто ж ее разберет? Но в этом круге умирать нельзя. Не зря камни здесь стоят, не зря иллюзии проявились в полную силу именно здесь.
Филипп снова метнул шипастый шар, только в этот раз, он целился в особенно кривое дерево, далеко за кругом. Мечи братьев со звоном ударились о холодный камень. Принца-Испытателя там уже не было, цепь стремительно уносила его прочь. Когда моргенштерн с грохотом воткнулся в ствол Филипп отозвал его, и неуклюже приземлился на ноги.
Преследовали ли его иллюзии?
Принц осмотрелся. В лесу снова было отвратительно тихо. Будто все сущее вымерло, остались только призрачные образы и он – последний огонек жизни в мертвой вселенной.
Что за мысли? Разве он действительно настолько слаб? Разве он может позволить собственным фантазиям одолеть его? Это точно часть испытания. Не большого Испытания с большой буквы – всего лишь маленькая проверка характера, что должна проявить его лучшие качества. Принцу вдруг стало стыдно, что он вот так трусливо решил сбежать.
Филипп встал во весь рост, стряхнул с одежды налипшие комья снега. Мысленно отдал приказ «Холодному огню» превратиться в парные мечи. Если они хотят драки, они ее получат. Он решительно направился обратно к кругу камней, даже не осознавая, что Апполион уже стоит у него за спиной. Техника Лунного присутствия перерубила шею, так же чисто и легко, как и камень до этого.
53 - Звезда-Тиран
…Что-то пошло не так.
Обычно, между обращением в прах и возрождением не было ничего, лишь доля секунды оглушительной пустоты. Из ниоткуда, тело игрока возникало в указанной точке, восстановленное системой, вместе с большей частью экипировки.
Филипп это прекрасно знал, хоть ему никогда не приходилось терпеть поражения в бою.
И все же, что-то пошло не так.
Принц ощутил невыносимый жар. Куда бы его не выбросило, это точно была не горная пещера и не таверна в Нори. Он лежал на жестком черном песке, на крошечном куске камня одном из сотен висевших в пространстве. А прямо перед ним, в самом центре этого роя обломков сияло самое настоящее солнце. Огромная желто-зеленая звезда, закованная в таких же чудовищных размеров цепи, с жутким ревом изрыгала потоки огня. По ее поверхности ползли отвратительные, болезненные пятна, а внутри… Что-то ворочалось внутри, но Филипп просто не мог до конца понять, что именно. Казалось, как только его разум осознавал форму неведомого существа, она тут же стиралась из памяти. Звезда издавала жуткий рев, содрогалась, заставляя цепи гулко звенеть.
— Ты хочешь ослепнуть? Потому что именно так ты и ослепнешь.
Принц обернулся. На краю каменного обломка сидел поджарый старый монах в лохмотьях. Его густые борода и усы целиком состояли из мерно колыхавшегося пламени. Монах нисколько не изменился за несколько лет, которые Филипп его не видел.
— Мастер Митра…? Но что…?
— Я знаю, у тебя много вопросов, сынок. Но сначала, тебе нужно успокоиться, ведь бой уже закончен.
Принц выдохнул.
Если монах и был иллюзией, то гораздо более совершенной, чем его злобные, карикатурные братья. Нет, мастер точно был настоящим, принц чувствовал это. А как иначе, ведь этому человек он доверял больше, чем себе самому? Именно Митра научил Филиппа стилю танцующего клинка.
В более примитивных культурах, отношения наставника и ученика могли быть сколь угодно поверхностными. Они могли ненавидеть друг друга, предавать друг друга, даже убить. В тех отношениях присутствовали зависть и безразличие, что для его родины было бы невероятной дикостью.