— Не надо было их от нас отпускать, жили бы вместе, все в порядке было бы, никто никому не мешал.
— Умная ты.
— В тебя.
— Эх… Ух, Нюрка… Стыдно сказать… Сорок лет парню! Я в тридцать лет… Избаловала!
— Садись, Игорек. Садись. Геннадий Сергеевич, хотите азу? А мы тут без тебя вспоминали, Игорь.
— Вечер воспоминаний у нас.
— О чем?
— Да так, обо всем. — Степан Петрович вздыхает, откидывается в кресле, ему хочется, чтоб снова подкатила машина времени и пусть Игорь послушает тоже, как оно было, с чего начиналось и когда. Вся жизнь — автомобили, весь смысл — автомобили. Кончил техникум, вернулся на завод, работал инструктором ФЗУ, пел на демонстрациях: «Мы путь земле укажем новый, владыкой мира будет труд!» Уже итээром был, а все на гармошке играл.
Педагогическая деятельность ему нравилась. Но когда умер отец Петр Платонович, к Лихачеву пошла делегация из гаража просить назначить молодого Кузяева на отцовское место. «Они там мою кандидатуру обсудили по-шоферски и решили промеж себя, что я им вполне подхожу».
Лихачев выслушал делегатов, походил по кабинету, посокрушался: «Ты смотри, мать честная, Степка вырос! Вчера ж еще мальцом был». Подумал: гараж — дело нешуточное и дал добро. Стал Степан Петрович командовать гаражом.
Работы было много. И ездить самому приходилось досыта. Из машины выходил, ноги не держали. Он любил за рулем.
Из гаража перешел в помощники директора по транспорту, стал начальником цеха. Помнится, в сорок втором, зимой, немцы к Волге рвутся, заскочил он к себе в кабинет взять бумаги и ехать в наркомат, вошла к нему секретарша.
— Степан Петрович, вас тут женщина дожидается, говорит, она Яковлева, Аглая Федоровна… Из Подмосковья приехала.
— Не знаю… — вынул из стола папку с документами. Яковлева? Нет, не помнит! — Скажи ей, Галочка, что некогда… Никак сегодня не получится. Отмени все.
Выскочил из кабинета, мельком увидел аккуратную старушку, похожую на кузнечика, с острыми локотками под вязаным платком с кистями, понял, что это и есть Аглая Федоровна, незнакомая совершенно, приложил папку к груди.
— Извините, мамаша. Лечу. В Кремль вызывают… Ради бога, простите.
Кремль ввернул для солидности. При чем тут Кремль? Пошутил. Шутка на скорую руку. И забыл. А через месяц в самолете — летел «Дугласом» на Урал, — раскрыл газету и прочитал, что гражданка Яковлева Аглая Федоровна передает в Фонд обороны большие деньги и ценности, доставшиеся ей от покойного супруга Яковлева Афанасия Ильича.
Он ее по имени вспомнил. Это она приходила! А потом всплыло в памяти имя ее мужа, отец рассказывал, служил с ним на флотах такой Яковлев Афанасий. Афоня.
Вернулся в Москву, поинтересовался у секретарши:
— Аглая, старушка, помнишь? Адрес она свой не оставляла случаем? Узнай через адресный стол.
Игорь спокойно ест азу. Мало ли на свете Яковлевых! Сюжет проходит мимо. Мимо него.
— Узнали? — встрепенулся я.
— Сообщили, что уехала в эвакуацию. Эвакуировалась. А куда, разве узнаешь, да и дела навалились, в тысячу девятьсот сорок пятом году, сразу по окончании войны, начали осваивать новый тогда мотор ЗИС-150. Не хватало опытных рабочих и мастеров: не все с фронта вернулись. Плохо складывалось со снабжением, с оборудованием, задача же стояла во что бы то ни стало наладить серийное производство нового мотора, не снижая выпуска старого, и считалось, что моторный кузяевский цех — самый ответственный, как вдруг осенью, в серый дождливый денек, Лихачев вызывает Степана Петровича к себе, говорит простуженным голосом:
— Степа, — он его всегда Степой называл, — выручай! Погода вишь какая?
— Вижу, — сказал Степан Петрович, не подозревая, к чему клонит директор. — Дождит…
— Вот и хорошо, что видишь. Значит, так: не уберем урожай в подсобном нашем хозяйстве, будем сидеть без картохи и придется нам столовые в темпе закрывать.
— Тяжело придется.
— Помогай.
— Иван Алексеевич, да вы ж сами говорили, разве не помните: освоение нового мотора — на сегодняшний день самое главное звено!
— Говорил, — подтвердил Лихачев. — Говорил и сейчас так говорю. Но сначала уберешь урожай, потом займешься мотором, другого выхода нет. Не вижу, Степа.
— А я вижу! Найдите кого другого! — Обидно стало. Молодой был, горячий. Зачем от мотора отрывают! — Не поеду, — сказал твердо. — Нет у меня на это времени. Я не по картошке, по моторам специалист. Так вот, товарищ директор!
— Видали, — Лихачев поднялся из-за стола и даже как-то просветлел лицом, — видали специалиста! По моторам… Не поедет! Да что я, по прихоти по своей тебя туда посылаю? Поедешь, Степа! Нельзя иначе! Я сам не хуже твоего понимаю, как нам новый мотор нужен, но ведь машины мы не для машин, для людей делаем. И люди стоят у станков, а не куклы деревянные… Стеклянные, оловянные… Иди!