Он говорил о том, что проблемы автомобильные давно превратились в проблемы национальные, а если угодно — наднациональные, мировые. Это — экология и энергетика, вещизм и гиподинамия… Грустные аспекты великой драмы на колесах, имя которой «Машина» или «Автомобиль», как хотите. Миллионы тонн металла исчезают ежегодно в воротах автомобильных заводов, океаны нефти сгорают в автомобильных моторах, мир наполнен ядовитыми продуктами его жизнедеятельности и гулом, до того неведомым. Пожираются природные и экономические ресурсы, бензин, кислород, здоровье. Гибнут в авариях люди, а очередной счастливчик вроде вас, — он быстрым взглядом меня окинул, — получив открытку из автомагазина, бросается к телефону, чтоб сообщить новость всем друзьям и знакомым, у кого можно занять. «Вы ликовали?» — «Ликовал», — признаюсь честно. Он усмехается, вспоминает Уинстона Черчилля, который заявил коротко, выразительно и безапелляционно, вполне в своей манере, что изобретение автомобиля — крупнейшая катастрофа в истории человечества, однако ездить на автомобиле не перестал.
Человек создал машину примерно так же, как господь бог создал самого человека и с ним заодно — тварей земных и разные произрастания. Но трава, деревья, рыбы, звери и птицы бессильны перед человеком, как сам человек бессилен перед машиной. Речь идет не о бинарных снарядах, ядерных бомбах, лазерных установках, она — о машинах вообще и каждой из них в отдельности. Человек бессилен перед автомобилем — самой массовой машиной современности. Вот их уже четыреста миллионов!
Только наивным оптимистам кажется, что мы запросто управляем развитием машинной цивилизации. Мир машин давно вышел из-под контроля человека, если смотреть широко, в мировом масштабе, и развивается по непознанным, а может быть и непознаваемым, законам. Уже и такие заявления раздаются.
— Вам нужны цифры? Я по глазам вижу, нужны. Пожалуйста. В наиболее автомобилизированной стране, в США, автомобиль за девяносто лет своего существования отправил на тот свет более двух миллионов человек и четырнадцать миллионов покалечил, что примерно в три раза больше, чем потеряли Соединенные Штаты в войнах за все двести лет своего существования.
Мы живем классическими представлениями, мы не можем осознать, что автомобиль — не просто каретная мастерская, моторный завод, серый дым над краснокирпичной трубой, это даже не завод и не заводы, а крупнейшая отрасль, сложная система межотраслевой кооперации, автомобиль — символ цивилизации, показатель технической зрелости. Он тот индустриальный индекс, который нельзя рассматривать в отрыве от общего развития машиностроения, основы научно-технического прогресса. Ему нужна промышленная база, конструкторские кадры, способные воплотить в конкретные конструкции идеи, разработанные на стендах и в лабораториях. В его делах задействованы миллионы людей. Работой, судьбой, самой своей жизнью, уже немыслимой без автомобиля, поэтому решения о его настоящем и будущем принимаются не просто в неком ученом совете, где заседают искушенные автомудрецы, а на уровнях государственных, на партийных пленумах и заседаниях Политбюро! И если мы рассчитываем пройти новый виток в спирали технического прогресса, имя которому — интенсификация производства, то должны ориентироваться на серьезную науку, на серьезный подход.
— Автомобиль должен быть трижды прост — конструктивно, технологически и эксплуатационно. Молоток, напильник и интуиция — не те инструменты. Как же быть с новым горючим инженера Яковлева, соответствует оно этим требованиям?
Я не знал, что ответить.
— Нарисовать какую-нибудь дивную конструкцию, — продолжал он доверительно, — это проще простого, а гипотезу сногсшибательную выстроить еще легче. Провести ее в жизнь — вот задача! Пройти путь со страниц популярного журнала вроде «Техники и науки», — к слову, милый журнал, вы его читаете? — так вот, с его страниц до повседневной технической реальности — дистанция большая. Построенный в сарае, новый образец так и останется экспериментом, пока не разработаны на научной основе его техническое обслуживание, заправка, эксплуатация, нормы расхода материалов и рабочего времени. Да что я вам говорю, вы и без меня все это знаете!